Дети ада

— Лола мне рассказывала под мухой про этого Ивана, который сбросил с балкона нашего Тимура, — продолжал Старейшина. — Конечно, я осторожненько выпытывал, задница у нее роскошная, а в головенке — пустота, впрочем, как и у большинства баб... Так вот она сказала, что у ее хахаля новая «Нива».

— Я знаю, — кивнул Реваз. — Но он куда-то уехал.

— Плохо знаешь, дорогой, он уже приехал.

— Машину он держит на платной стоянке...

— Не все же время? — с неудовольствием посмотрел на него шеф. — Наверное, ставит и у дома. Да и на работу ездит.

— Нужно просить Леву, — сказал Реваз. — Он самый быстрый угонщик в Питере: любую машину откроет, отсоединит сигнализацию и заведет на спор за пять минут.

— Лева много дерет за работу, — задумчиво заметил Старейшина. — Но будет справедливо, если мы получим именно эту «Ниву». Иван убил нашего Тимура, понятно, защищаясь, поэтому мы его и не пришили, но машиной ему придется поплатиться...

— Понял, Старейшина, — сказал Реваз. — Кроме Левы у меня есть на примете еще один человечек: он прямо с улицы краном ставит легковушки в прицеп, но он предпочитает работать ночью. Раньше мотоциклы воровал. Здоровенный! Один в кузов своего грузовика «Яву» заталкивал.

— Думай, дорогой, думай, — обронил Старейшина, вожделенно глядя на обогнавшую их женщину в коротенькой юбке со стройными ногами. Светлые волосы спускались на плечи, округлые ягодицы призывно двигались вверх-вниз.

— Гляди как задницей играет, а? — сбоку взглянул на него шеф. Темные глаза заволокла бархатная дымка. — Догони, мудак, познакомься!

— Какие дела, — блеснул белозубой улыбкой Реваз. — Это мне раз плюнуть!

Распрямив плечи и выкатив колесом грудь, танцующей походкой припустил за женщиной в серой чуть ли не лопающейся по швам сзади юбке. Обычно у кого такой аппетитный зад и сексуальные ноги и личико смазливое. Уродин Господь Бог редко награждает роскошными фигурами...

2

Лола, привычно играя бедрами, шагала по залитой солнцем стороне тротуара Лиговского проспекта. Она знала, что мужчины оглядываются на нее и это вселяло уверенность в себя, в свою собственную значительность. Ей не нужно было поворачивать голову, она отлично видела в стеклах витрин восхищенные физиономии мужчин. В руках у нее — вместительная сумка с видеокассетами. Легкая паника кончилась, и она вернулась в книжный магазин на свое рабочее место. Попугали малость, ничего ведь не изменилось. Шутка ли, тысячи людей занимаются видеобизнесом и их вдруг захотели лишить дохода! Кто это позволит? В правительстве сидят люди, которые тоже от этого что-то имеют. Лолу удивляла наивность иностранных кинофирм, запретивших прокат и продажу пиратских видеозаписей. Как это можно остановить, если по стране гуляют сотни, тысячи ранее записанных фильмов? Иностранцы сами привозят к нам оригиналы, это делают и туристы, работники совместных предприятий. Ведь видеокассеты продаются за рубежом в любом магазине, ларьке, даже в табачных киосках и никто не спрашивает у тебя разрешения на покупку. И таможенники не придираются. Там в ходу оригиналы, а у нас — копии с них. Владельцы оригиналов в цветных коробках «стригут» с каждой видеокассеты дивиденды. Как писали у нас с оригиналов и хороших копий, так и будут писать. Стоило ли людям жизнь осложнять?..

У магазина ее поджидал Реваз. Он уже издали улыбался. На нем модная рубашка с иностранной надписью — Лола плохо разбиралась в чужой грамматике — белые джинсы и полосатые кроссовки. Худощавый стройный Реваз последнее время снова стал крутиться возле нее: брал напрокат кассеты, водил после работы в чебуречную, угощал фруктами. Иногда звонил домой и Старейшина. Этот если приходил к ней — летом соседи не досаждали: кто в отпуске, кто на даче — то приносил с собой выпивку, закуску и каждый раз оставлял на тумбочке с ночником 50—100 рублей. Старейшиной звал его Реваз, а Лола — Хамидом. Так он ей представился в первый раз.

— Принес кассеты? — спросила Лола, не останавливаясь у двери. Пропустив ее, Реваз прошел вслед.

— Какой разговор, Лолочка, — весело ответил он. Южанин взял на сутки две кассеты с новыми записями, а на новинки всегда были охотники. У него была дурная привычка держать кассеты не сутки, как положено, а больше, что Лолу злило, ее контора теряла за просроченную кассету пять рублей, а брать дополнительную плату со знакомого было неудобно.