Дети Антарктиды. На севере

— Как ты? — Арина сидела возле костра и настороженно посмотрела на него.

Поднимаясь, Матвей почувствовал рядом с собой Машу, крепко спящую рядом с ним. Ее рука лежала на его животе.

— Она не отходила от тебя, когда с тобой это произошло, — Арина кивнула на Машу и веткой растормошила угли костра.

— Что произошло? — спросил Матвей, осторожно убирая руку Маши.

— Она назвала это сонным параличом.

Матвей поднялся на ноги желая только одного — узнать, не потерял ли он способности ходить. Икры пронзило тысячи игл, сделав ему больно, и на душе отлегло.

Покойники боли не чувствуют.

— Сонный паралич, значит… — Матвей снял с себя куртку, укрыл ею Машу и сел подле Арины. — Врагу не пожелаю.

Оглядевшись, он заметил как остальные по-прежнему спали.

— Ты спала?

— Немного.

Ее рука потянулась к рюкзаку.

— Я провела небольшую ревизию, — сказала она спокойно, хотя её дрожащие руки выдавали страх, — и посчитала все имеющееся при нас запасы. — Она посмотрела на него, ее глаза сверкнули золотом костра. — Матвей, тот выстрел в цеху был последним. У нас больше нет ни одного патрона. Если мерзляки нападут, мы не сможем дать им отпор.

Матвей положил руку ей на плечо и прижал к себе. Он не хотел говорить о патронах и мерзляках, не сегодня, только не в это утро.

— Помнишь, как мы тебя искали всей станцией?

Арина с интересом посмотрела на Матвея, явно не понимая, к чему он клонит.

— Тебе стукнуло тогда четыре года, совсем кроха, — продолжил Матвей с легкой ухмылкой на лице. — В те года твой отец не вылазил из своей мастерской, изучал тогда еще никому не известные первые модели ваттбраслетов, привезенных с Чжуншаня. Пытался работой заглушить горе от утраты твоей матери.

Арина обратила взор на огонь, словно его языки показывали картину тех лет.

— Да, я помню те дни, хоть и смутно… — прошептала Арина и посмотрела на Матвея. — Но вот что касается поисков меня, ты уверен, что подобное было?

— Конечно уверен, ведь я один из немногих, кто искал тогда тебя и по итогу нашел. — Собиратель одной рукой стал растирать затекшие ноги. — В тот день твой отец в очередной раз засиделся в мастерской, а когда вышел — тебя и след простыл. Ты оставила только записку большими печатными буквами на клочке бумаге: ПОШЛА ИСКАТЬ МАМУ В РАЮ, СКОРО ВЕРНУСЬ. — Снова улыбка наползла на его лицо. — Написано без единой ошибки.

Арина улыбнулась уголком рта.

— Мы почти было бросились обыскивать всю станцию, пока твой отец вдруг не вспомнил, как прошлым вечером рассказывал тебе про то, что твоя мама теперь в Раю. По счастливому совпадению Курт также заметил отсутствующую на стене карту со станциями Антарктиды. Одна из них, ближайшая к нам, называлась…

— Рай, — докончила за него Арина, задумчивым голосом. — Одна из бывших туристических станций на заливе Прюдс.

Матвей кивнул.

— Именно туда ты и навострилась, на восточный берег Антарктиды к станции Рай, искать маму. Как только мы это поняли, твой отец собрал группу и они на вездеходе отправились прочесывать все вокруг «Востока».

— Странно, я совершенно этого не помню, — произнесла Арина. — О чем я только думала… Отец, наверное, места себе не находил.

— Ты была всего лишь ребенком. В таком возрасте детям свойственно воспринимать все буквально.

Арина задумалась, её взгляд устремился в сторону леса, словно пытаясь уловить смутные образы из прошлого.

— И что было дальше? Как ты нашел меня?

— Это произошло случайно. Я должен был отправиться с другой группой на твои поиски, но у нас не оказалось раций. Я вспомнил, что у нас хранилась парочка на складе и отправился туда. И вот я захожу внутрь, а там ты, одетая в три куртки, ну вылитая луковица! И ходишь косолапой походкой среди полок с деловитым видом, выбираешь между пеммиканом и засушенной рыбой, отбирая провизию для своего похода.

Арина улыбнулась.

— Положила все это мясо в подзавязку набитый рюкзак, куда уже успела уложить любимого плюшевого медведя, книжку с картинками и даже целый фонарь, при учете, что на улице стоял полярный день.

— Видно, я и впрямь надеялась по пути до Рая отыскать местечко, где можно было бы почитать и поиграть с медведем, — тихим голосом произнесла она.

Матвею представилась, как маленькая девочка сидит на заснеженном льду с книжкой в руке: удивительное и страшное зрелище.

— Помню, я в тот день понял одну вещь. — Он задумчиво смотрел в огонь. — Не стоит пугаться раньше времени, потому что страх туманит рассудок, и заставляет тебя вытворять глупые вещи. Совсем как твоего отца, который в тот день поддался страху и почему-то решил, что четырехлетняя девочка и впрямь ушла за территорию станции в заснеженную пустыню.

Арина хранила молчание. Ее голова упала ему на плечо. Он подумал: быть может, она обдумывает его слова? Или его рассказ о прошлом настолько ее утомил, что умудрился склонить ко сну.

— Поспи немного, время еще есть. — Его рука стиснула ее хрупкое плечо чуть крепче. — Мы выдвинемся с первыми лучами, совсем скоро.