Дети Антарктиды. На севере

Черноволосый открыл дверцу водителя и сел за руль. Через мгновение тихо загудел двигатель.

Как только машина тронулась с места, Лейгур сказал:

— Даже если твоё предчувствие окажется верным, это куда лучше, чем топтать одну землю с мерзляками.

— Соглашусь, пожалуй, — выдохнула Маша и чуть ослабила нервозную хватку, сжимающую руку Матвея.

Галька грунтовой дороги под колёсами отскакивала и звонко ударяла по днищу. Внедорожник издавал скрипучие звуки, похожие на стон старика, который жалуется на боли в коленях. В пластиковой торпеде зияла большая дыра, а рядом лежала видавшая виды мягкая игрушка с рыжебородым викингом в рогатом шлеме и плюшевым щитом. Один в один Лейгур, родись он на десять веков раньше.

Они ехали около минуты, пока не миновали высокий заснеженный холм. Путники обратили внимание на правое зеркало. Перед ними предстал Лонгйир.

Поселение стояло в широкой долине, окружённой величественными горами. На пологих склонах, соседствуя с лавинорезами, стояло около пятидесяти столбов-ветряков, размеры которых не уступали тем, что они видели на Северодвинской ВЭС.

Лонгйир пестрил разнообразием. Матвей заметил как трёхэтажные здания, похожие на гостиницы «Мак-Мердо», так и крохотные домики не более двух этажей, плотно пристроенные друг к другу. По заснеженным улицам шли несколько человек с винтовками за плечами. Двое ребятишек, плотно укутанных в старые куртки, лепили снеговика — круглые ноги и живот уже гордо охраняли вход в один из домов, не хватало только головы.

— Матвей, смотри! — Арина кивнула в сторону лобового зеркала.

Послышался лай, и дорогу им пересекла собачья упряжка, тянущая за собой ездока на тележке с колёсами. Каюр — так назывался ездок на собаках, как запомнил Матвей по книгам Джека Лондона, — умело направлял своих четвероногих подопечных вдоль дороги.

— Это волки? — спросил Тихон.

— Нет, хаски, — ответил Матвей, любуясь их красотой. Последняя встреча с дикими псами в Москве напомнила о себе внезапно оживший болью от старого укуса возле локтя, но она тут же стихла. Эти голубоглазые красавцы внушали ему больше доверия, нежели Чёрный Дьявол, чуть не сожравший его тогда в машине.

— Хаски… — прошептал мальчик, будто пробуя название породы на вкус.

— Только представь, как быстро завершались бы наши прогулки по лесам и полям, начавшиеся пару недель назад, будь у нас упряжка таких собак… — с горькой ухмылкой произнёс Юдичев.

Машина приближалась к низкому и длинному зданию с панорамными окнами, издали напоминавшему громадный лайнер. Стены покрывала деревянная обшивка тёмного цвета, гармонично сливающаяся с вездесущим снегом.

Двигатель заглох, и они остановились возле ротонды с главным входом. Здесь их встретила толпа из пятидесяти, если не больше, человек.

— Видно, весть о пришельцах с Антарктиды уже облетела это маленькое местечко вдоль и поперёк, — произнёс Лейгур, поглядывая на сборище зевак через окно.

Черноволосый пробормотал им что-то на своём языке и вышел.

Матвей выдохнул.

— Ну что, пошли?

Все шестеро поочерёдно покинули внедорожник, осторожно закрыв за собой дверцы.

Сотни глаз мужчин и женщин следили за каждым их шагом. Стариков было меньше, но вот зрелых мужчин Матвей насчитал больше половины, и почти все имели при себе автомат или винтовку за плечом. Интересно, откуда у них все это оружие?

Матвей почувствовал, как Маша сильнее сжала его руку.

Толпа расступилась, пропуская их между колонн. В лицах людей Матвей не видел гнева или злобы, а только простое любопытство. Все хотели увидеть «пришельцев с далёкого юга». Однако он старался не задерживать взгляд на одном человеке подолгу.

Двери за ними закрылись, и они оказались в просторном холле. Здесь их встретило несколько вооружённых мужчин, чьи взгляды в их сторону разрывались между суровостью и любопытством.

Эхо хриплого голоса отразилось от стен:

— Добро пожаловать в Лонгйир! Сердце северного фронта в войне с криофобами…

Между охранниками появился мужчина. Он был высок и строен, с густыми тёмными волосами, слегка тронутыми сединой, и коротко подстриженной бородой. Его тёмные и проницательные глаза задержались на Матвее, а потом посмотрели на остальных.

С ухмылкой он добавил:

— … и, если верить двум моим соратникам, спасшим вас, с этих пор не единственному.

Матвей сделал шаг вперёд.

— Говорите по-русски?

Он вежливо улыбнулся и указал на ряд стульев у стены.

— Мой отец норвежец, а мать родом из Карелии. Мне довелось хорошо выучить русский прежде, чем она погибла десять лет назад. Но вынужден предупредить: я не разговаривал на втором родном языке с момента её кончины, поскольку на архипелаге найти собеседника, говорящего на русском — большая редкость. Поэтому прошу меня извинить, если моя речь будет запинаться.

Матвей и остальные расселись по местам.

— Позвольте представиться, моё имя Эрик Хансен. Я ярл Шпицбергена и отвечаю за управление пяти крупных поселений архипелага. Насколько я понимаю, Бригитта и Олаф уже успели рассказать вам, как устроена наша жизнь в этом крае?