Дети Антарктиды. На севере

— Да, — Матвея удивляла вежливость Эрика, а также его русский, несмотря на то, что он откровенно скромничал по поводу своих языковых способностей. — У нас была весьма продолжительная беседа с ними двумя.

— Бьюсь об заклад, они не рассказали вам и половины всего. — Он сел на противоположное кресло на колёсиках. — Последние несколько лет нас стали терроризировать водяные ходуны. Эти криофобы, по каким-то непонятным для нас причинам, вдруг стали так близко подбираться к архипелагу, что нам пришлось установить пулемётные гнёзда по периметру. Полагаю, вы видели их в порту. Два года назад целый рой напал на соседний Баренцбург и погубил почти две сотни человек. — Его тонкие пальцы сплелись в замок. — Большая трагедия для нашей и без того маленькой общины. Вы, наверное, не сталкиваетесь с подобными нападениями в Антарктиде?

Матвей покачал головой.

— Ещё бы, — продолжал Эрик с тоской в голосе, — там такие холода. Любой оказавшийся на её территории криофоб окоченеет насмерть в ту же секунду, но здесь, особенно летом…

Его губы поджались, он вновь посмотрел на Матвея.

— Но, полагаю, вы оказались здесь не для того, чтобы выслушивать проблемы Шпицбергена. Олаф и Бригитта рассказали мне, что вы знаете, где можно раздобыть так необходимые детали для ветряков. Мы сильно в них нуждаемся, поскольку без электричества наши суда не смогут выходить в море, а море для моего народа — это жизнь. Искатели, рыбаки, китобойцы… без них Шпицберген падет. — Он сложил руки за спиной и погрузился в задумчиво молчание, длившееся несколько секунд, пока не обратил свой взгляд к собирателю: — Вы Матвей, правильно я понимаю?

У Матвея внутри всё всполошилось.

— Да.

Ярл встал с кресла и подошёл к нему с протянутой рукой.

— Рад познакомиться.

Он поздоровался и узнал имена остальных поочерёдно.

— Даже представить не могу, через что вы прошли. — Взгляд Эрика задержался на забинтованной половине лица Юдичева.

— Мы потеряли многих, — ответила Арина, встретившись взглядом с ярлом. — Прежде нас было одиннадцать.

Сержанта Арина решила умертвить с остальными, не упоминая про побег. Как они и договаривались.

— Намного больше, — добавила Маша, отведя взгляд в сторону. Она наверняка припомнила первую группу, отправившуюся с ней в экспедицию.

— Мои соболезнования, — произнёс Эрик. — Я знаю, каково это — терять близких. Все жители Шпицбергена, от младенца до глубокого старика, — мои дети, и смерть любого из них для меня словно ножом по сердцу.

Ярл отвернулся и медленно зашагал к креслу.

— Сегодня этот нож снова пронзил мне сердце, когда я узнал о гибели Ларса, одного из лучших наших искателей. — Он обернулся к ним и натужно улыбнулся. — Но его гибель оказалась ненапрасной. Вы здесь, шесть человек, живы и здоровы, и являетесь прямым доказательством, что Шпицберген не одинок в этой войне. Это вселит надежду в моих людей.

Он взялся за кресло на колёсиках и стал двигать его ближе к Матвею под неустанный взор двух охранников.

— Теперь насчёт сделки. — Ярл сел в кресло и посмотрел на Матвея. Его лицо сделалось серьёзным. — Довольно нагло требовать от народа Шпицбергена электричество, особенно после того как один из этого народа пожертвовал собой, а двое рисковали жизнями, пытаясь вас спасти.

Среди спутников Матвея пронёсся ветерок волнения. Лейгур посмотрел на охранников, будто готовясь резко вскочить и бросить в них стул. Юдичев поправил повязку, закрывающую обзор. Рука Тихона скользнула в карман.

Матвей наклонился вперёд, как можно ближе к Эрику. Стволы винтовок обратились в его сторону.

— Согласен, я поступаю нагло, — уверенно произнёс Матвей. — Но если бы речь шла о народе Шпицбергена, чьи жизни висят на волоске, согласитесь, вы тоже не тратили бы время на вежливость.

Лицо ярла оставалось неизменным, словно высеченным из камня, пока вдруг он не озарился сдержанной улыбкой.

— Вы хороший человек, Матвей. Я сразу это понял.

Ярл кивнул своим охранникам, и те опустили винтовки.

— Однако, увы, — продолжил он, — я не в силах выполнить часть своей сделки.

У Матвея пробежал холодок по спине.

Вступилась Маша:

— Если речь идет об электричестве, то станция «Прогресс» возместит вам потраченное вдвое.

— Дело не в электричестве, — прервал её Эрик и набрал воздуха в грудь, после чего сказал: — На Шпицбергене нет судна достаточной мощности, чтобы переправить вас так далеко на юг. Все корабли, танкеры или военные суда с ледоколами эвакуировали выживших в Антарктиду и, полагаю, там же и остались. Вам это лучше знать.

— У меня есть такой корабль, — вмешался Юдичев.

— Вот как? И где он сейчас?

— В Финском заливе, недалеко от Санкт-Петербурга.

— Это довольно далеко, а на континент пришла весна и теперь там небезопасно. Олаф и Бригитта рассказали мне про криофобов, да вы и сами их видели. Я не намерен отправлять своих людей на верную смерть, а уж тем более с таким огромным запасом заряженных электричеством батарей.

Матвей не мог вымолвить и слова. Его губы тряслись, мурашки бежали по коже, а в ушах звенело. Он понимал, к чему всё идёт.