Дети Антарктиды. Захваченные земли

Они шли по узким проходам между автомобилями, то и дело перешагивая, а порой и перепрыгивая дорожные чемоданы и сумки, из-за чего путь к Москве казался еще дольше. Порой перелизали по крышам машин, если не удавалось отыскать прохода.

За время, проведенное на судне и вездеходе, ноги Матвея успели отвыкнуть от долгой ходьбы. Они ныли, затекали, а при каждом неосторожном шаге подкашивались. Еще и небольшая одышка мучила, невидимой хваткой стиснув горло.

Тоже мне, собиратель, ругал себя Матвей, раскис ты, старина, разнежился, совсем хватку потерял.

Еще час назад он уверенно шел впереди, ведя за собой отряд. Но теперь его опередил сержант, предварительно упрекнув в медлительности.

— Я вот чего не пойму, — обратился к нему внезапно сержант. — На том корабле, Дьяволе, мы трупов не нашли, только кровь. Ты сказал, что мерзляки тел не оставляют. — Он слегка коснулся ногой черепа, встреченного у него на пути. — А это что тогда?

— Летуны не оставляют тел, — стал объяснять Матвей, — а это все работа ищеек и потрошителей.

— Потрошители?

— Да. Основная армия мерзляков, они встречались чаще всего во время Вторжения. Сами не жрут, а в основном убивают, разрывают на части и оставляют ищейкам обгладывать кости.

В разговор вступил Вадим Георгиевич, все это время идущий позади:

— Это они напали тогда, в Архангельске, перед эвакуацией. Визжат так противно, и быстрые еще гады…

— Самые опасный вид, — дополнил собиратель. — В них всего понемногу: быстрота ищеек и непробиваемость щелкунов. Встретиться хотя бы с одним таким будет проблемой. — Он обернулся через плечо в сторону старика: — Короче, молитесь, чтобы они нам не повстречались.

При упоминании потрошителей у Матвея засосало под ложечкой. К ним он питал особую неприязнь, поскольку именно эти твари убили его учеников, и не только. Один такой потрошитель обезглавил его мать много лет назад.

Потрошители…Одно только имя, данное им собирателями, вызывало в Матвее приступ ужаса и ненависти одновременно.

Вадим Георгиевич и Миша ушли вперед.

Рядом с Матвеем оказался Ясир, осторожно ступающий через останки.

Собиратель вдруг осознал, что за все время путешествия ему так и не удалось получше узнать врача. Да и сам Ясир, по всей видимости, не жаловал собеседников, предпочитая оставаться наедине с самим собой. По крайне мере за него это говорило постоянное одиночество, в котором он пребывал еще на судне.

— Отличная повязка, — осторожно, стараясь не навязываться, заговорил с ним Матвей. Он посмотрел на плетущегося позади Йована и Надю, вторая не отходила от него ни на метр с тех пор, как он лишился кисти. Оба о чем-то тихо и смущенно разговаривали.

Ясир последовал взгляду Матвея и улыбнулся уголком рта.

— Благодарю. Накладывание повязок было первым, чему меня научил отец.

— Он тоже был врачом?

— Да. — Его ответ прозвучал жестко, и Матвей подумал, что их небольшая беседа закончилась, но вдруг Ясир продолжил: — Откровенно говоря, вся моя семья по линии отца давала клятву Гиппократа. Вот и я не стал исключением.

Собиратель почувствовал неловкость от незнания как бы продолжить разговор и поэтому ни нашел ничего лучше, кроме как сказать:

— Я тоже всегда хотел быть врачом.

— Вот как?

— Да, лет с семи. Сразу после того, как отец прочитал мне какую-то сказку про доктора, лечащего зверят. Сейчас уже и не припомню название.

Матвей не лукавил. Будучи ребенком, он и правда некоторое время грезил спасать жизни, орудуя скальпелем и бинтами.

Собиратель хотел разузнать побольше об отце Ясира, но сбоку раздался жуткий шепот. Лейгур, идущий в паре метрах от них, стал бормотать на родном языке, напоминая помешенного. Следующий за исландцем Тихон замер на мгновение, посмотрел в сторону Матвея и осторожно проскользнул между двумя автомобилями, поравнявшись с Матвеем.

— Я догадывался, что у него с башкой непорядок, — тихо произнес мальчишка.

Капитан продолжал бормотать, не замечая остальных.

— Он шайтан, дьявол по-вашему, — повторил вот уже который раз Ясир. — Таким как он нельзя доверять.

— Да он вроде ничего, хотя бы в роли капитана, — вставил словцо Тихон.

— Дело не в этом, парень. В его глазах зло, я сразу это увидел, как только повстречался с ним. Еще за день до совершенного им убийства.

— О каком зле ты говоришь? — С недоверием спросил Матвей. Вся эта околомистическая чушь всегда задевала его, заставляя вступать в спор.

— Животное зло, — вполне серьезным тоном ответил Ясир и, сглотнув слюну, стал быстро рассказывать: — Приблизительно семь лет назад меня попросили отправиться на французскую станцию Конкордия, обучать местных оказанию первой помощи. Платили хорошо, расстояние небольшое, вот я и согласился. Это частая практика, когда станцию обмениваются специалистами в областях, которые им нужно улучшить.

Путь им преградил минивэн, который пришлось обойти левее.

— На время моего пребывания в Конкордии, помимо наставника, я также практиковал и свою основную деятельность. Ко мне приходили разные пациенты, я им помогал, а заодно подтягивал французский.

На лице Ясира образовалась ухмылка, которая немедленно сменилась серьезным выражением.