Дети богини Дану

Девон сидел в кресле с высокой спинкой, вырезанной из камня, и смотрел на вход. Когда Дея появилась в пещере, ни одна чёрточка на его лице не шелохнулась. Вслух он тоже ничего не произнёс.

Дея поколебалась — от боли она плохо соображала и не могла понять, что от неё требуется — затем склонилась в поклоне, придерживая массивную маску здоровой рукой.

— Я пришла, — негромко сказала она.

— Сними маску, — приказал Девон.

Рука Деи дрогнула, на секунду ей стало страшно от мысли о том, что Девон увидит сейчас её лицо, а затем она решительно выполнила приказ.

Опустив маску на стол рядом с банкой светлячков, Дея снова посмотрела на друида, но лицо Девона по–прежнему не выражало ничего.

— Подойди сюда и дай свою ладонь.

По телу Деи пронеслась дрожь, но она без колебаний выполнила приказ.

Холодная рука Девона накрыла её ладонь, и боль утихла — если и не мгновенно, то стала намного слабей.

Дея вздохнула с облегчением. Теперь она была в состоянии задать хотя бы себе вопрос, который больше всего её волновал — почему Девон снова её не узнаёт?

— Ближе, — прозвучал тем временем приказ.

Дея мгновенно выполнила его.

Девон замер на секунду, любуясь её белоснежным, как лик луны, лицом.

— Ты готова ради службы мне пожертвовать собой?

— Да, — твёрдо ответила Дея, которую в эту секунду окончательно покинул страх.

— Ты готова отказаться от семьи? От туата? От корней? Ты готова навсегда забыть о том, кем ты была до меня?

— Да. Да, — Дея облизнула пересохшие губы, — да.

— Докажи. Преклони передо мной колени.

Губы Деи дрогнули.

— Ты хочешь что–то спросить? — лицо Девона исказила усмешка.

Губы Деи дрогнули ещё раз, но она всё ещё не могла сформулировать вопрос. Девон ждал.

— Да, — сказала Дея наконец. — Дозволено ли мне будет спросить… Все ученики проходят этот ритуал?

— Да, — в глазах Девона проскользнул злой ледяной огонёк.

Дея облизнула губы.

— И вы проходили его?

Девон вздрогнул, и лицо его мгновенно заледенело, а зрачки теперь наполнились тьмой.

— Да, — глухо сказал он, и Дея тоже вздрогнула, услышав его голос.

— Тогда… — она снова облизнула губы, — тогда я выполню ваш приказ. Но только если вы дадите мне слово.

— Ты смеешь просить меня?

— Да. Обещайте, что его не будут проходить другие ученики.

Пальцы Девона мгновенно вцепились в подбородок Деи, до боли сжимая его.

— Ты так боишься за них? — прошептал он, наклоняясь к лицу Деи и вглядываясь в её глаза.

Дея покачала головой.

— Я боюсь только за вас.

Девон сам не знал, почему этот голос и эти слова так подействовали на него, но злость отхлынула мгновенно — так же, как и пришла. Он уже снова жалел о том, что заставил всё произойти именно так, но отступать было поздно, и он откинулся назад, давая Дее понять, что ждёт выполнения приказа.

Дея здоровой рукой провела по волосам, убирая их с лица, и медленно опустилась на колени. Было видно, что она делает подобное в первый раз.

Девон зачарованно смотрел, на мерцающие в серебристых лучах бледное лицо. Гнев, волнение, страх — всё исчезло, сменившись каким–то извращённым удовольствием, которое он получал от власти над человеческим существом — над этим существом, чьё присутствие причиняло ему почти осязаемую боль.

Теперь, когда Дея стояла на коленях, лица их оказались почти что друг напротив друга, а глаза Девона так пристально вглядывались в её собственные глаза, что Дея забыла обо всём.

Девон отпустил её и кончиками пальцев провёл по влажной щеке. Недоумение отразилось на его лице, и несколько секунд Дее казалось, что она почти понимает его — а потом всё прошло.

— Иди, — сказал Девон, снова откидываясь назад и отталкивая её.

Дея тут же вскочила на ноги и отступила в полумрак. Потом подхватила маску, но замерла, прежде чем надеть её.

— Вы обещали мне, ведь так? — спросила она.

Девон, смотревший куда–то в темноту над плечом девушки, теперь посмотрел на неё.

— Да, — сказал он, и в голосе его больше не было злости, только растерянность, будто произошло что–то, чего он и сам не ожидал. — Иди. Ты станешь первой ученицей.

Глава 17

Снова со всех сторон — впереди, сзади, убегая в стороны — тянулись бесконечные коридоры, заполненные темнотой. Холод пронизывал до костей, и Девон чувствовал, как мёрзнут руки, которые он безуспешно пытался спрятать в рукавах мантии.

Он не помнил, сколько часов уже брёл в этом лабиринте пещер — одни коридоры сменялись другими, вдали маячил свет, но стоило свернуть в направлении него, как становилось ясно, что это только отблеск какого–то другого света, и источника его Девон определить не мог.

Спина болела, а ноги уже начинали заплетаться, но он продолжал брести — не зная, куда идёт, но боясь остановиться, как будто кто–то преследовал его.

Смысла не было, и Девон сам понимал, что то, что происходит с ним — всего лишь сон, но проснуться всё равно не мог.

Он привалился к стене и зажмурился, в который раз пытаясь вынырнуть из сна, и тут же почувствовал тревогу, обступавшую со всех сторон — там, наяву, был такой же лабиринт, а за ним ещё один, и ещё один.

И всё же темнота постепенно расступалась, сменяясь светом, мерцающим сквозь веки.