Дети богини Дану

— Двенадцать! — выдохнула Дея, и тело её прогнулось под очередным ударом, а возбуждение поползло вверх по животу, заставляя подрагивать уже не только ягодицы, но и всё тело, — тринад… цать!

Дея досчитала до двадцати и замерла на секунду, не зная, что будет теперь. Показывать Девону как порозовели её щёки было стыдно, и она судорожно пыталась найти способ спрятать лицо, но тут прозвучал приказ Девона:

— Повернись.

Дея резко развернулась, и взгляд её мгновенно встретился с глазами Девона — на неё смотрели два расширившихся, затопивших всю радужку чёрных зрачка.

— Ты должна называть меня «учитель», — сказал Девон, но голос его звучал глухо, и если это должен был быть приказ, то вышел он совсем другим.

— Хорошо, — так же глухо ответила Дея. От возбуждения, звучавшего в голосе Девона, пламя внизу её живота разгорелось ещё сильней.

Заметив, как дыхание девушки становится тяжелей, Девон опустил взгляд и несколько секунд разглядывал её обнажённое тело, тонкую талию и небольшую крепкую грудь. Он сглотнул. Происходило явно что–то не то, но думать связно в эти секунды Девон не мог.

— Ты не смеешь говорить, пока я не разрешу.

На сей раз Дея молчала, обиженно глядя на него.

— Ты хочешь ещё?

Дея покраснела и тихо ответила:

— Хорошо.

— Ты будешь помогать мне одеваться по утрам и следить, чтобы очаг уже горел, когда я прихожу.

— Хорошо, — Дея мечтательно улыбнулась. Вторая часть фразы благополучно пролетела мимо её ушей.

— Спать… — Девон сглотнул и отогнал от себя соблазнительную мысль взять Дею в собственную кровать, — спать будешь у выхода из пещеры на тюфяке, пока я иначе не решу.

Дея кивнула и тоскливо потупилась. Возбуждение уже начинало проходить, зато неловкость становилась сильней. Она то и дело смотрела на одежду, лежавшую на земле.

— Могу я взять… — тихо спросила она, указав глазами на ворох вещей.

— Нет. С сегодняшнего дня ты не сид. Иди за мной.

Девон, не обращая внимания на то, следует ли Дея за ним, прошёл внутрь пещеры. Открыл сундук и извлёк оттуда данный ему когда–то Риганом поношенный балахон. Затем повернулся к Дее и бросил одежду ей.

— Забудь всё, что ты делала и имела до сих пор. Богиня приказала мне взять ученика, и я выбрал меньшее из зол — тебя. Но это не значит, что я позволю тебе на самом деле стать моей ученицей.

Дея закусила губу. Слёзы снова навернулись на глаза.

— И всё? — тихо спросила она.

— Да, — ответил Девон и отвернулся от неё.

Дея закрыла глаза. Глубоко вдохнула, силясь подавить рвущийся наружу всхлип, и, отвернувшись, принялась натягивать балахон.

Глава 18

В первую же ночь Дея простудилась — сквозь пролом в стене, завешенный лишь пологом из медвежьей шкуры, немилосердно дуло. Дея хлюпала носом, стараясь не привлекать к себе внимания Девона, который, казалось, день ото дня становился только злей. Он будто бы специально искал малейший повод, чтобы придраться к ученице и хотя розги больше в ход не пускал, но нашёл другой способ наказывать девушку за мелкие провинности — стоило той уронить склянку или плохо застелить постель, как Девон толкал её к стене, прижимал к камню щекой и, задрав вверх тунику, наносил несколько увесистых шлепков пониже спины.

В такие минуты Дея готова была завыть от унижения и ненависти к самой себе, потому что тело откликалось на наказание так же, как на ласку, и сама мысль о том, что руки Девона будут подобным образом касаться её, заставляла вертеться с боку на бок всю ночь.

Однако о том, чтобы просить Девона о чём–то или жаловаться на собственное здоровье не могло быть и речи — Дея предвидела, что это разозлит «учителя» только больше, и, помучавшись так пару дней, сама залезла на книжную полку, стоявшую в углу пещеры, и принялась искать зелья, которые могли бы помочь ей от кашля.

Девон самоуправства как будто бы не заметил, и Дея с тоской подумала, что в другой ситуации немало удовольствия получила бы, изучая этот шкаф — теперь же она лишь сварила себе зелье из горьких трав и несколько дней потягивала его, сидя на террасе и глядя на раскинувшийся внизу храмовый комплекс.

Жизнь друидов она изучила уже довольно неплохо — она мало отличалась от того, что Дея видела в Кругу. Она ожидала увидеть множество обрядов, которые разучивала во время обучения, но церемонии, как оказалось, проводились только в присутствии гостей.

Тем не менее, жизнь здесь тянулась довольно–таки уныло, и один день мало отличался от другого. Не было ни охоты, ни шумных пиров, ни собачьих боёв. Кроме того, Дее приходилось делать множество вещей, которые до сих пор делали за неё — поддерживать огонь в очаге, следить за чистотой в келье и таскать воду для ванн.

Ванны Девон любил. И Дея, молча презирая себя за то, как мало ей нужно стало теперь, тоже начинала их любить, потому что горячая вода умиротворяла старшего друида, и, расслабившись ненадолго, он даже не замечал, как Дея, помогавшая ему купаться, принимается ласкать его плечи, вместо того чтобы отмывать их, и перебирать густые длинные волосы, в которые ученице неизменно хотелось зарыться лицом, как в гриву дикого льва.