Дети богини Дану

— Я не очень хорошо себя чувствую, — сказала она, воспользовавшись случаем. — Возможно, вам сможет прислуживать Луг или кто–то ещё.

— Иди, — голос Девона звучал так, как будто эта просьба обрадовала его. И, поклонившись, Дея поспешила исчезнуть в лабиринте пещер.

Она надеялась, что быстро уснёт, но теперь, как и на Девона, тяжёлые каменные своды давили на неё. Необычайно остро Дея ощутила, насколько это место отличается от терема, где она могла бы сейчас жить, и если в ночь Самайна Арма, как и всем обитателям острова, давала ей уверенность и спокойствие, то теперь она казалась тюрьмой.

Дея ворочалась с боку на бок на своём тюфяке, то и дело прокручивая в голове короткий разговор и думая о том, должна ли она рассказать Девону о том, что произошло. Девон не любил, когда Дея тревожила его по пустякам. Запретив ученице говорить без спроса, он ещё мог простить нарушение запрета, когда дело касалось мелочей, но вряд ли стал бы выслушивать домыслы и сплетни.

В конце концов Дея погрузилась в неспокойный прерывистый сон, из которого её вырвала хлопнувшая дверь.

— Я выполнил ваш приказ, — повторил Девон, едва Дея скрылась в проёме пещерного коридора. — Я завёл ученика. Когда я получу обратно свой туат?

Дану звонко рассмеялась и приподняла золотую чашу, украшенную орнаментами, отдавая молчаливый приказ налить ещё вина.

Девон скрипнул зубами и, взявшись за кувшин, наполнил чашу, которую она держала в руках.

Дану была для него наименьшим из зол — но всё же одним из зол, из которых ему всегда приходилось выбирать. Он не забыл, что именно она отдала приказ принести в жертву его род, но старательно отодвигал мысли об этом в сторону, потому что ненависть его к Ригану была в несколько раз сильней.

И, тем не менее, игра, которую вела богиня, всё больше выводила его из себя.

— Да… — протянула Дану, задумчиво прикасаясь чашей к губам, — ты в самом деле нашёл достойного ученика. Толку от неё будет столько же, сколько от тебя.

— Прошу прощения? — Девон прищурился и шагнул в сторону, надеясь лучше разглядеть выражение лица богини, но Дану и не думала на него смотреть.

— Я с ней говорила, — богиня улыбнулась одними губами. Впрочем, Девон давно уже заметил эту особенность её лица — оно оставалось холодным и неподвижным, что бы ни произошло, и только уголки губ могли приподниматься или опускаться, выражая радость или злость.

— О чём? — негромко, старательно пытаясь удержать рвущиеся наружу волны злости, произнёс Девон.

Дану чуть приподняла брови и наконец посмотрела на него.

— О том же, о чём и с тобой.

— И что же она ответила?

Дану улыбнулась краешком губ.

— Что она могла ответить, Девон? Ты жесток с ней. Как и Риган когда–то был с тобой.

Девон стиснул кулаки и метнул мгновенный взгляд на дверной проём, куда ушла его ученица.

— У нас есть два варианта, Девон. Ты поможешь мне завести наследницу — или я найду кого–нибудь ещё. Даже если этот кто–то не будет твоим учеником… Мне больше вообще не понадобится верховный друид. Верховная друидесса вполне подойдёт. Выбирай.

— У нас есть третий вариант, — процедил Девон. — Я убью её, и всё останется как есть.

Улыбка Дану стала шире, но по–прежнему не коснулась губ.

— О, я посмотрю, как ты сделаешь это, мой друид.

Она снова отвернулась, давая Девону обдумать всё сказанное, и только после долгой паузы добавила:

— Пир Армы будет длиться три дня. К концу празднества всё должно решиться — так или иначе.

Девон не ответил. Он молча развернулся и двинулся к выходу, не обращая внимания на удивлённые взгляды гостей, устремлённые ему вслед.

Всё время, пока он двигался по коридорам, ком ярости, поселившийся у него в груди давным–давно, раскручивался — как мистический, повёрнутый в обратную сторону водоворот.

И когда дверь в келью хлопнула за его спиной, тьма, обступившая его со всех сторон, уже сливалась с темнотой, находившейся внутри — Девон не видел вокруг себя ничего.

Он молча пересёк комнату, не замечая, как распахнулись серо–голубые глаза, похожие на две маленькие звезды, и как Дея невольно попыталась отодвинуться вглубь тюфяка. Взгляд Девона пугал её как никогда.

Девон рванул с себя пояс.

— Ты жаловалась ей? — произнёс он.

— Что? — Дея, ещё не проснувшаяся до конца, растерянно смотрела на него.

— Ты слышала вопрос, — секунда — и жреческая туника тоже упала на пол.

Дея хотела что–то сказать, но Девон перебил её.

— Ты моя, — сказал он жёстко. — Ты принадлежишь только мне и служишь только мне.

Дея замолкла, в недоумении глядя на него, но Девон по–своему понял её взгляд.

— Если ты не поняла, я объясню по–другому.

Молниеносным движением он вырвал из рук Деи покрывало, которое та прижимала к груди, и отбросил его.

Затем взялся за колени ученицы, оказавшиеся ближе всего, и с силой надавил, разводя их в стороны.

— Что ты делаешь? — Дея попыталась вырваться, но уже через секунду тело Девона накрыло её — слишком тяжёлое, чтобы Дея смогла легко сбросить его с себя. Рука Девона шарила у неё между ног, а когда Дея попыталась пнуть противника, пальцы Девона проникли внутрь, так что Дея взвыла от боли и на некоторое время затихла.