Дети богини Дану

— Дану, сюда! — только и успел крикнуть Риган и с силой провёл рукой по стене, открывая проход, ведущий в темноту.

Дану, не мешкая, бросилась к нему и первая нырнула во мрак, но тут же Риган понял, что совершил ошибку — тело богини метнулось обратно спиной вперёд и отлетело к стене. На лице ее было написано удивление, а руки сжимали торчащее из живота копьё.

Риган перевёл взгляд на проём коридора и встретился взглядом с зелёными глазами Кейсар. Она стояла в глубине, и десяток воительниц, стоявших впереди, охраняли её.

— И что теперь? — только и спросил Риган.

— Теперь ты умрёшь, — прозвучало из темноты. Ещё одно копьё метнулось вперёд и застряло в каменной плите, запечатавшей проход.

Глава 43

Дея не сразу нашла себе место в тереме отца. Всё здесь казалось чужим, и сами люди, обитавшие здесь, теперь смотрели на неё косо — как на чужачку.

Ещё более обидным было покидать Девона в тот момент, когда творилась история — замерзшая, казалось бы, на сотни лет. Да и саму разлуку она переносила не слишком хорошо.

Девон то и дело мелькал в её голове, и избавиться от мыслей о нём Дея, как ни старалась, не могла. Радость встречи с родными меркла, и сердце Деи стремилось туда, в Арму, где она провела последний год.

Отец выслушал нерадивую дочь, изредка кивая и интересуясь количеством воинов, которые приплыли вместе с заморским царём, но едва история Деи подошла к концу, ничего не ответив и ничего не пообещав, сообщил:

— Ты предала свой род.

Дея вздрогнула. Глаза её распахнулись от удивления и обиды.

— Я…

— Ты сама знаешь, какие надежды я на тебя возлагал.

Дея отвела глаза.

— Ты должна была стать моей наследницей, а ты стала… жрицей, — в голосе Горностая прозвучало презрение, которого Дея не ожидала. Она снова резко вскинулась, вглядываясь в лицо отца.

— Я принесу тебе власть, отец, но другую власть. Ты ещё молод. Ты можешь произвести других детей.

— Ничего другого мне не остаётся, — Горностай поморщился и махнул рукой. — Теперь уйди.

— Ты сделаешь, как просил Девон… Великий Друид?

Горностай наградил Дею сердитым взглядом.

— Так Девон или Великий Друид?

И снова Дея потупила взгляд.

— Я знаю, отец, ты сказал, что он никогда не ступит в твой чертог. Но прошло много времени. Духи Ястребов уже никого не тревожат. Богиня давно его простила.

— Богиня… — Горностай поморщился. — Я от своего не отступил. Он никогда не вступит в мой дом, тем более после того, что сделал с тобой. Как твоя ладонь?

Дея протянула перед собой руку, и отец пристально осмотрел её со всех сторон.

— Всё зажило, — подтвердила Дея то, что отец уже видел сам.

Крякнув тихонько про себя, Горностай отвернулся.

— Уйди, — повторил он.

— Ты сделаешь?..

— Потом решу.

Впрочем, для себя он решил уже всё и на следующее утро отправил гонцов в туаты, которые подчинялись ему, и в туаты, которые ему доверяли. Разговор о грядущей войне следовало провести как можно скорей, и он был назначен на шестой день после смены луны. Дее Горностай объявил об этом в последний момент, когда та уже перестала ждать и вконец измаялась.

— Собирайся, — сказал отец, призвав её к себе.

— Что?..

— Мы едем в Мобиногинон.

Дея сочла за лучшее не задавать вопросов и не спорить с отцом. Собирать ей было нечего. Она спрятала под друидской туникой длинный нож и пристегнула к поясу меч, который Девон дал ей с собой — тот самый, что они привезли из северных гор.

На рассвете следующего дня она уже стояла на колеснице у отца за спиной, и та несла их по дорогам к холму предков, где был назначен сбор. До Лугнасада оставалось три дня.

В первый же день был собран совет, и Дею пригласили выступить перед королями туатов. Отвыкшая от подобного внимания, она немного нервничала, и потому перед тем, как начать свою речь, некоторое время оглядывала зал, оценивая настроение тех, с кем ей предстоит говорить.

Уже через несколько секунд она замерла, будто громом пораженная, увидев на одном из королевских мест рыжеволосую девушку, которая похитила золотой лист. Дея испытала мгновенное и неудержимое желание подскочить к ней и схватить за горло, но тут же подавила его, а успокоившись немного, заметила, что хотя та и сидит на месте королевы туата Лис, со всех сторон её плотно обступают дядья в количестве пяти человек. Дядья негромко переговаривались над головой у девушки, которая выглядела бледной и затравленной.

Порадовавшись про себя тому, в какое положение попала Кейли, Дея начала рассказ. Она изложила всё, что знала, как и обещала отцу, после чего отошла в сторону, позволив старшим говорить.

Следующим выступал её отец. Затем вышел глава рода Левиафана, а следом за ним — главы других домов.

Один за другим они выходили в центр поляны, образованной вершиной холма, и каждый говорил дольше, чем тот, кто выступал до него.

Когда же высказался каждый, снова вышел отец Деи, и начался второй круг.