Дети богов

Сожалений или каких-то переживаний Стоун не испытывал. Он не мог сказать, что ему нравится убивать, но относился к этому как к работе. На земле есть много профессий, связанных с кровью – например, мясник в лавке или хирург в госпитале. Работа армейского спецназа была точно такой же профессией. Это поначалу он переживал, но потом осознал реальность и понял, что бывают цели и ценности, которые находятся выше крови. Спасая чью-то жизнь или просто вырывая больной зуб, хирург не думает о том, что его пациенту больно, и вид крови его не смущает. Сейчас Джек тоже спасал чью-то жизнь, убивая плохих парней. А в том, что они были плохими, он не сомневался. Они убили старика Тревиса, пытались убить Морония и самого Джека, убили его родителей…

При мысли о родителях челюсти Стоуна сжались, и он рывком поднялся с корточек. Некогда ему было сейчас тут рассиживать, пора было посмотреть, на чьей стороне доктор Краун. В принципе, она была ему симпатична, несмотря на свою холодность и девичью надменность, но кто знает, какова ее роль во всем этом деле? Это надо было проверить…

* * *

Ева слегка поматывала головой из стороны в сторону, пытаясь сбросить слюну, прилипшую к подбородку. Во рту стоял кошмарный рвотный вкус, и больше всего ей хотелось сейчас прополоскать рот и выпить чистой воды.

Она пошевелила головой и попыталась осмотреть помещение, в котором ее бросили. Однако солнечный луч сейчас пробивался через широкое окно в потолке и бил ей прямо в лицо. Увернуться от него было невозможно. В полной тишине она наблюдала за тем, как солнечный зайчик медленно, но верно полз сначала от брошенного шприца по выцветшему бетонному полу, покрытому какой-то деревянной трухой. Потом лучик поднялся по ее ноге к правому колену, переполз на испачканную и задравшуюся юбку, затем скользнул по животу и груди, и вот теперь добрался до ее лица.

Время текло медленно, чертовски медленно. В полной тишине заброшенного склада только этот солнечный луч и указывал на то, что оно вообще текло. Это было очень страшно.

Внезапно сбоку послышался какой-то шорох, и от неожиданности Ева резко дернулась. Веревки до боли впились в ее тело, но она, вывернув голову, все же попыталась разглядеть источник звука. Если ее похитители вернулись за ней, то она вряд ли это переживет.

Нервы были на пределе, и когда на соседний ящик сверху спрыгнула крыса, Ева вскрикнула от неожиданности и отвращения.

* * *

Джек тихо прокрадывался к большому проему в стене, за которой, как он полагал, могла находиться разгадка мучивших его сомнений. Он не сильно удивится, если окажется, что доктор Краун сотрудничает с нацистами, а за дверным проемом будет очередная тайная лаборатория с людьми в белых халатах, проводящими жуткие эксперименты на людях. Морально он готовил себя к худшему.

Внезапно изнутри послышался вскрик, и он узнал этот голос. Это кричала Ева.

Выхватив пистолет из кобуры, Стоун прыгнул в широкий проем освещенного солнечным светом пространства.

* * *

Когда мерзкая крыса приземлилась рядом с ней, Ева вскрикнула и испытала нервную дрожь. Но когда, заслонив собой слепящий солнечный свет, над ней нависла фигура Джека Стоуна, она испытала настоящее потрясение.

Его мощная фигура, обтянутая тонкой испачканной чем-то футболкой, бугрилась крупными мышцами, которые вздымались в такт его сильному дыханию. Нет, он не выглядел качком из спортзала – таких она не любила вовсе. У него телосложение было другим, по-мужски грубым, как у древнего воина. Впрочем, все эти дурацкие мысли пронеслись в голове буквально за миллисекунду, а уже в следующую она залилась краской, понимая, в каком неприглядном виде он ее застал. Широко раздвинутые ноги, задранная юбка, перепачканные блевотиной блузка и лицо… Ужас!

– Доктор Краун, с вами все в порядке? – спросил Стоун, разглядывая ее лицо.

– Нет, черт возьми! – чуть ли не закричав, начала Ева, но его ладонь тут же мягко, но крепко накрыла ее рот. Ева почувствовала запах пота, исходящий от его руки. Его пота!

– Помолчите, – довольно грубо сказал Джек, все еще зажимая ей рот. – По вашей реакции я вижу, что вы в норме. Сейчас я развяжу вас, и мы очень тихо покинем это место. Окей?

Ева молча кивнула, уткнувшись губами в его пальцы. Какой тут может быть окей, когда ты распятой сидишь, будучи привязанной к деревянным ящикам на этом чертовом складе. Она стыдливо прикрыла глаза, когда он присел на корточки, чтобы развязать ее ноги. Впрочем, Джек словно и не замечал ее унизительного положения. Он мягкими плавными движениями ослаблял ее путы и постоянно вращал головой по сторонам, вслушиваясь в мистическую тишину проклятого места.