Дети богов

Но Еве можно было этого и не говорить. Втопив педаль газа в пол, она резко рванула машину в сторону складов. Подняв клубы пыли, джип резво рванул по песчаной дороге и через несколько секунд скрылся за ближайшим фабричным корпусом.

Когда пыль немного рассеялась, наемники из банды «семерок» увидели перекошенное от злобы лицо Фогеля. Из рассеченного лба на его брови стекала струйка крови, и ярко-красные капли, смешиваясь с серой дорожной пылью, падали прямо на дорогой пиджак. Немец взревел, глядя на своих солдат:

– Что вы стоите, придурки?! Поймайте мне их! Живьем!

Наемники бросились ко второму джипу, и машина с места рванула в погоню за беглецами. Вскоре послышались звуки автоматных очередей. Фогель подошел к оставшейся с ним девушке:

– Что это было, Хельга? А, девочка моя?

Глава 6. Отправление

Джек поменялся местами с Евой еще полчаса назад. Теперь, когда можно было с уверенностью сказать, что они оторвались от погони, он молча вел машину по разбитой сельской дороге, размышляя о том, почему он не пристрелил Фогеля. Досада на самого себя за то, что ему не удалось совершить возмездие в полном объеме, перекрывала в нем тихие аргументы в пользу того, что подобная расправа была, мягко говоря, не совсем разумна в сложившейся ситуации.

Конечно, он сознавал, что Фогель был нужен ему как заложник, и если бы Джек застрелил его там, то ему бы и самому нипочем было не вырваться со старой лесопилки. Он также понимал и то, что фактически он обменял жизнь едущей сейчас рядом с ним Евы на жизнь Фогеля. Все это было очень разумно, и он хорошо понимал это, но все же внутри него все сильнее зрела мысль о том, что причина его поступка была в чем-то другом, в чем-то более глубоком. Но в чем?

Доктор Краун после всех потрясений сегодняшнего дня сидела с закрытыми глазами и находилась в состоянии крайней утомленности. Что ей довелось пережить за сегодняшний день, даже представить трудно. Адреналиновый всплеск бегства и погони сменился пропастью апатии и равнодушия, и теперь ее голова мерно покачивалась в такт небольшой тряске автомобиля на грунтовой дороге. Джеку и самому хотелось закрыть глаза и немного полежать в тишине, отпуская события последних часов. Но он не мог расслабиться. Не сейчас.

День начал подходить к концу, и солнце уже спустилось почти к самому горизонту. Пыль от проселочной дороги белыми клубами расходилась во все стороны, оседая на придорожные кусты и мелкие деревца. Джек гнал машину все дальше и дальше от заброшенной мебельной фабрики. Дорога петляла так, будто ее нарочно проложили с максимальным количеством поворотов. Если бы ему не удалось прострелить колесо машины преследователей, то они вряд ли смогли бы оторваться от них по такой дороге. Но им повезло, и Джек был рад своему везению.

Свернув в очередной овраг, машина клюнула носом в глубокую лужу, невесть откуда взявшуюся посреди дороги. Стоун резко затормозил и выкрутил руль в сторону, чтобы не попасть колесами в глубокую колею мокрой грязи. Далее дорога резко сворачивала вправо, но из-за мелкого кустарника было абсолютно не видно, что ждет их за этим поворотом.

От резкого торможения Ева распахнула глаза и сонно спросила:

– Что случилось?

– Ничего страшного, ямы. Отдыхайте. Скоро мы должны выбраться на шоссе.

Казалось, этот ответ ее успокоил, и девушка вновь закрыла глаза, прислоняясь головой к боковому стеклу. Мельком взглянув в ее сторону, Стоун подумал, что она была довольно красивой и, пожалуй, даже нравилась ему, если, конечно, не принимать во внимание ее сложный характер и то, что их отношения явно не заладились с самого начала знакомства.

Дорога резко поднялась вверх, и Стоуну пришлось поддать газу, чтобы перевалить за край обрыва. Машина неожиданно выскочила на асфальтовую дорогу. После продолжительной тряски ехать без дребезжания на кочках было даже непривычно, и Джек поразился наступившей тишине в кабине. Его мысли снова вернулись к Фогелю – почему он его не убил? И тут вдруг Стоун все понял. Все изменила одна фраза, вскользь брошенная бандитом: «А вам сегодня везет, мистер Стоун».

Да, пожалуй, именно в этот момент, когда представитель нацистского ордена назвал его по имени, Джек и понял, что не может убить его. Точнее – не может убить, пока не узнает от него все. Дело было вовсе не в имени как таковом, а в огромной осведомленности этого человека! Этот немец явно знал намного больше, и только от него Джек мог получить ответы на все мучившие его вопросы. Джек не мог знать этого наверняка, но он это чувствовал. И теперь, судя по тому возбуждению, которое он испытывал при этой мысли, он сознавал, что был прав в своем умозаключении. Ему обязательно нужно было поговорить с Фогелем еще раз, и теперь Джек точно знал, куда нужно ехать. Он сверился с указателем на дороге и свернул в сторону города.

* * *