Дети богов

– Вот именно, – заметил Мороний, – в христианской религии ведь не говорится о том, что эти «грешники» каждую ночь пируют, веселятся, едят мясо вепря Сехримнира и запивают его медом волшебной козы, которая, между прочим, питается исключительно листьями мирового дерева Иггдрасиль, к плодам которого мы и сами были бы не прочь прикоснуться. Ну, а про прекрасных девушек, ублажающих воинов до утра, в христианской версии информации нет и – подавно.

– И впрямь картинка сильно меняется, – ответил Стоун. – Может быть, зайдем тогда внутрь?

– Непременно зайдем, – утвердительно сказал Пирсон.

Глава корпорации первым пошел по ступеням древнего храма. Антиквар не отставал от него ни на шаг, следом шла Ева, за ней Хельга, и замыкал колонну детектив Стоун. Внутри было темно, потому что наружный свет практически не проникал сюда. Пирсон включил фонарь, а Мороний вновь принялся фотографировать окружающее пространство на телефон. Воздух был сухим и пах чем-то слегка сладковатым, будто кто-то жег здесь сандаловые веточки. Пространство храма быстро наполнилось топотом ног путников, поскольку эхо гулко разносило звуки их шагов по полированным до блеска каменным плитам пола.

Зал и впрямь был похож чем-то на столовую для проведения пира. Вспышки смартфона Морония выхватывали из темноты предметы интерьера – длинные каменные скамьи, широкий стол с массивной резной столешницей, покрытой древними рунами, большие полукруглые каменные чаши. На потолке были видны золотые копья и щиты со скругленной свастикой. Джек даже не понимал, как к этому относиться, ведь он уже знал, что фашисты лишь позаимствовали древний символ, немного изменив его смысл.

Он подошел ближе к Пирсону и Еве, положение антиквара в темноте было определить трудно, и только вспышки его телефона периодически указывали на то, что он носится по залу с огромной скоростью, снимая все подряд. Хельга осталась стоять при входе – было похоже, что увиденное произвело на нее даже большее впечатление, чем на ученых. Сейчас Стоун практически не видел ее силуэта.

– Кайл, что это за свастика со скругленными концами? – детектив указал на крупную эмблему на одной из стен.

– Это «зонненрад», символ солнца и вечной жизни. Вообще, здесь довольно много различных символов, и я знаю далеко не все из них.

– А это? – Джек перехватил руку Пирсона, который шарил широким лучом фонаря по стенам. В промелькнувшем пятне света Джеку показалось что-то знакомым.

– Где?

– Вот тут. Только что вы светили на огромный рыцарский щит с большой эмблемой, похожей на… – Джеку удалось отыскать этот фрагмент, и он навел луч прожектора на сияющие символы. – Похожей на две скрещенные семерки…

Стоун с замиранием сердца смотрел на зловещий символ, который ярко светился в темноте, поднимая в его душе целую бурю эмоций.

– Честно говоря, я не знаю. Он как бы напоминает свастику, только… какую-то неполную, что ли. В ней словно не хватает каких-то элементов, и я впервые вижу такой знак.

– Это руна возрождения, – из темноты послышался ровный голос.

Джек дернулся, словно его ужалила ядовитая змея, но моментально ощутил, как в его тело с разных сторон уперлись дула нескольких автоматов. В зале зажегся приглушенный свет, и золотые барельефы на стенах заиграли красками, создавая невероятно красивое и яркое зрелище. Глаза, привыкшие к темноте, не сразу адаптировались к хорошему освещению. Тем не менее сомнений не было – перед ними стоял Фогель.

* * *

Кайла, Еву и Джека окружали не менее двадцати солдат в черной униформе штурмовой бригады нацистов. Хельга стояла рядом с Фогелем и потирала запястья в тех местах, где Стоун перехватил их веревкой. Блондинка, посмеиваясь, смотрела на него, словно пытаясь сказать «я ведь предупреждала тебя». К счастью, Морония среди окруженных не было. Джек подумал, что старик, должно быть, находился где-то в другой части зала, в то время как под покровом темноты люди Фогеля незаметно их окружили и взяли в плотное кольцо. Ну что ж, хотя бы кто-то оказался удачливее их троицы!

– Это руна возрождения, Джек, – повторил Фогель свои слова. – Я знаю, что ты давно пытаешься разгадать тайну этого знака. Теперь ты все знаешь.

– Возрождения чего?!

– Ну, это как раз очевидно, – возрождения великого Рейха! – Фогель сложил руки за спиной и прохаживался перед строем своих солдат. Его блестящие черные сапоги скрипели в такт четким шагам и словам. – После поражения Третьего рейха в войне многие наши планы претерпели серьезные изменения, поэтому в начале 1945 года нам пришлось задействовать запасной сценарий, предусматривавший, скажем так, видимую консервацию нашей деятельности. На время, конечно.

– Вы еще скажите, что Гитлер жив, – с улыбкой дерзко заметил Стоун. Он внимательно разглядывал лица штурмовиков и пытался найти какую-нибудь брешь или возможность для нападения. Его кулаки непроизвольно сжимались при виде этих подонков, а мысль о том, что он позволил себе потерять бдительность и попасть в плен без боя, приводила его в ярость.