Дети доброй надежды

Французы смело шли в штыковую атаку; наступали колоннами; сосредоточивали превосходящие силы в направлении главного удара; они не знали парадной выправки, зато обладали быстротой и сообразительностью и умели драться в одиночку — действовали в рассыпном строю.

То было наследие первых лет революции, когда охваченная воодушевлением Франция создала революционную армию.

Войска Директории сохранили это новое искусство, и его в большой степени унаследовал Наполеон...

Суворов внимательно следил за победоносным движением французов. В их действиях он узнавал свое, русское, суворовское и румянцевское, не раз испытанное уже в бою. Тот же штыковой удар, та же быстрота и натиск, колонны и рассыпной строй, то же сосредоточение превосходящих сил в направлении главного удара, — все это на протяжении двух последних войн с турками с успехом применяли русские войска.

«Французы, — писал Суворов, — заняли лучшее от нас, мы теряем».

Это стало историческим фактом: по сравнению с военным искусством революционной Франции военное искусство крепостной России, не знавшей наемных армий, было и более ранним и не менее передовым.

Суворов с жадностью перелистывал иностранные газеты...

Французы имели еще одно преимущество — топографические карты Европы, подобных которым не было нигде.

Тридцать лет трудилось над ними французское военное министерство. Секретные карты с необычайной подробностью изображали местность, и не только поля, леса, реки и горы, но даже проселочные дороги и тропинки. Республика пустила это сокровище в ход. Ее даровитые полководцы сделали его основой своих военных планов. Тысячи генералов за годы революции исчезли бесследно. Но появились новые. Массена, Моро, Пишегрю, Гош, Бертье, Шампионне вписывали в историю свои имена.

Уже была выбита из войны Австрия. Папская область в Италии стала Римской республикой, Швейцария — Гельветической.

Все эти успехи были связаны с именем Бонапарта.

И Суворов, следя за ними из своего русского далека, качая головой, поговаривал: «Помилуй бог... широко мальчик шагает... пора, пора унять его!..»

5

В итальянской деревне Кампо-Формио 7 октября 1797 года Бонапарт продиктовал Австрии мир.

Ей пришлось потерять многое, но она утешилась, ибо противники поделили Венецианскую республику; при этом Австрия получила Далмацию, город Венецию и левый берег реки Эч.

Французы же из венецианских владений захватили Ионические острова и несколько крепостей в Албании. Это был захват Бонапартом важных позиций на Средиземном море. «Острова Корфу, Занте и Кефалония, — доносил он Директории, — важнее для нас, чем вся Италия вместе». Он открывал себе дверь на Балканы и становился соседом Турции, которая уже склонялась вступить с ним в союз.

Ее дружба с Францией была многолетней. Французские инженеры сооружали в Константинополе доки, работали у турок на оружейных заводах, строили Порте на ее же верфях превосходные корабли.

Французы, приезжавшие в Константинополь, пользовались особым покровительством турок и даже устраивали в городе республиканские демонстрации. Однажды, когда они слишком расшумелись перед окнами австрийского посольства, его драгоман отправился жаловаться Мустафе-Решиду, министру иностранных дел.

— Накажи бог этих французов! — сказал драгоман. — Помилосердствуйте, эфенди, прикажите им хотя бы снять с головных уборов кокарды!

— Э, друг мой! — равнодушно ответил министр. — Сколько раз мы вам разъясняли, что Оттоманская империя — государство мусульманское. У нас на такие значки не обращают внимания. Подданных дружественных держав мы считаем гостями. Что они хотят, то и надевают. И если они наденут себе на головы даже корзины для винограда, мы и тогда не обязаны спрашивать, почему они поступили так...

Весной в Севастополе стало тревожно.

Приезжавшие из турецкой столицы моряки говорили:

— В цареградском адмиралтействе много французов, которые носят полосатые бантики на шляпах, и их весьма уважают. Впрочем, соблюдается тишина, и по наружности против русских ничего не заметно.

Но те же моряки утверждали, что турки неизвестно зачем вооружили сорок два корабля.

Вызывали также тревогу известия о приготовлениях французского флота в Тулоне. Был слух, что он под турецким флагом войдет в черноморские воды. Во Франции действительно готовилась экспедиция; однако истинного назначения ее никто не знал.

Покончив с Австрией, Бонапарт решил нанести удар Англии. В Тулоне, Бресте, Рошфоре и Лориане снаряжалась армия вторжения. Она должна была пересечь на судах море и совершить прыжок на острова.

Английский флот следил за противником. Более шестидесяти кораблей стерегли французские порты, готовясь сорвать любой неприятельский план.

Превосходство англичан было слишком явным, и к весне 1798 года Бонапарт отказался от своей затеи. Он принял другое решение: завоевать подвластный туркам Египет и оттуда угрожать британским владениям в Индии. Это была чистая авантюра, но такого броска никто не ожидал...