Дети Эдема

– Что, если… – начинаю было я, но, сдавливая руку, она заставляет меня замолчать.

– Все будет в порядке. Я расплачусь своим чипом. Просто веди себя нормально.

Бамс! Деньги! А я и не подумала об этом. Так много всяких мелочей, на которых легко попасться. Средств у меня, конечно, никаких нет, да и не знаю я, как расплачиваться и что сколько стоит.

Ларк идет впереди, чтобы показать мне, как это делается. Все просто. Имеется нечто похожее на зеркало при входе на платформу автолупа. Она поднимает на лоб очки, улыбается в это «зеркало», кокетливо поправляет свою цветочную прическу и весело объявляет:

– Два, пожалуйста!

«Зеркало» мгновенно затемняется и снова вспыхивает, считывая ее глазные импланты. Деньги переводятся по назначению, и из прорези под «зеркалом» выползают два клочка бумаги. Она шагает по коридору, ведущему на станционную платформу. Повсюду люди в форменной одежде. Среди них зеленорубашечник только один, он стоит, лениво прислонившись к стене и кусая ногти, в дальнем конце платформы. Но меня нервируют даже станционные смотрители в своих выглаженных форменных костюмах. На лацканах у них бычий глаз – знак Центра, – и пусть они лишь низшие служащие, все равно представляют власть, являющуюся моим естественным противником… в чье логово я стараюсь проникнуть.

Эш заблуждался на мой счет. Мне таки страшно.

Но я держу себя в руках, и даже искоса игриво улыбаюсь, вернее, вымучиваю улыбку, адресованную контролеру. Улыбку, долженствующую продемонстрировать непринужденность, но на самом деле скрывающую глаза на тот случай, если он вдруг ненароком что-нибудь заметит за стеклами моих очков. Он берет билет и пропускает меня.

Этот маленький успех приводит меня в восторг. Было страшно, но я справилась. Возможно, думаю я, вот это и значит быть храброй. Возможно, Эш был все же прав насчет меня.

Высоко, на манер любого первородного, вскинув голову, я прохожу за Ларк на платформу. Через несколько минут подходит автолуп, и мы садимся в вагон. Двери автоматически закрываются, и я непроизвольно вздрагиваю. Я в ловушке! Если что-нибудь пойдет не так, тут мне никакая резвость и ловкость не помогут. Но Ларк удобно устраивается на лимонного цвета сиденье, так что колени ее упираются в противоположное, цвета фуксии. Я усаживаюсь рядом, в точности копируя ее позу. Автолуп трогается, быстро набирает скорость, несется по монорельсу, ведущему от Центра к внешним кругам и свивающемуся в кольцо вокруг всего Эдема.

– Куда?.. – снова было пытаюсь я добиться ответа, но она не дает мне договорить.

– Просто смотри по сторонам. Ведь это твоя первая поездка по Эдему. Любопытно будет узнать, как он тебе. – Она поднимается и уступает мне свое место у окна.

Я гляжу в него, и мне открывается пейзаж более яркий, чем в блоке данных, проносящийся мимо меня так стремительно, что предметы почти сливаются один с другим. Замечая что-то любопытное – здание необычной формы, колыхающуюся зеленую массу водорослей, – я вынуждена изо всех сил вертеть головой, чтобы хоть что-то уловить и запомнить. Все проносится мимо. Мое тело, вся моя жизнь мчится со скоростью, о которой я и мечтать не решалась.

Виды за окном мелькают с неуловимой скоростью. На моих глазах слепящие огни внутренних кругов сменяются мягкими пастельными тонами, модные вечерние костюмы – неброской уличной одеждой, и я понимаю, что мы быстро приближаемся к внешним кругам.

Через некоторое – показавшееся долгим – время поезд замедляет свой безудержный полет и спускается на уровень земли. Силуэты вновь превращаются в человеческие фигуры, перестают сливаться.

Оказавшись в круге развлечений, ближайшем к моему дому, я заметила, что люди в основном ходят парами или порой случайно образовавшимися, беспорядочными группами. По виду все друг с другом знакомы и, независимо от возраста, принадлежат одному и тому же кругу. Люди перетекают из одной группы в другую. И все без исключения улыбаются, смеются – счастливые люди.

Здесь, в этом тусклом внешнем круге, люди либо идут по улице тесными рядами, либо совершенно поодиночке. Ряды выглядят как строй, сплоченный и дисциплинированный. Не то чтобы на людях была совершенно одинаковая одежда, но однообразие внутри каждого отряда явно угадывается. В одном – все в черной обтягивающей глянцевой одежде, поверх которой что-то вспыхивает металлическим блеском, трудно сказать что – то ли застежки-кнопки, то ли звенья кольчуги, то ли даже какое-то оружие. Другая группа как будто составлена из людей, похожих на фантастического человека-змею, которого я видела в клубе «Тропический лес». Подобно жителям какого-то мирного (хоть и дикого, первобытного) царства, здешний люд сбивается в удивительные стаи: птицы с кошками, волки с овцами.

А между ними бредут одиночки. Большинство из них идет, ссутулившись, полностью погрузившись в себя, тщательно избегая общения с другими.