Дети Гамельна. Ярчуки

Гайки с трудом проворачивались по грубой резьбе. Капитан ругался, Литвин молча терпел, стараясь не уронить сосуд от особо неожиданных рывков. Наконец, оба «барашка» оказались у Мирослава в руках. Он сунул их во внутренний карман колета, хлопнул по груди, проверяя, не провалились ли корявые изделия неизвестных мастеров прямиком в штаны, найдя новообразовавшуюся от сложностей жизни дырку.

— Ну чё, змеиный княжич, готов?

Литвин жалобно посмотрел на капитана. На всякий случай поёрзал ногами, занимая позицию поустойчивее. А вдруг рванёт что? Или как вырвется, да как врежет ядовитым хвостатым жалом!

Мирослав улыбнулся. Мысли Литвина отлично читались по закушенной губе и мелким бисеринкам пота. Не рванёт и не выскочит. Капитан снял чуть заевшую крышку, небрежно кинул в траву рядом с собой. Наклонился над открытым сосудом, в котором лежала отрубленная человеческая кисть. Вино оставалось на самом донышке. Кожа, на которой виднелись черные линии татуировки, пересохла и кое-где потрескалась до мяса.

— Гребанная аршлабина[67]! Какой дырявый протестант копался у меня в сумке!? И колом в брюхе ему не встали эти шмурдяки?! Вот же безмозглый придурок, чтоб ему кишки поперек глотки встали!

— Капитан, — осторожно сказал Литвин, — они ему и так встали.

— Руперт?! — рявкнул Мирослав, жалея, что рыжему англичанишке оказали милосердие, а не оставили подыхать рядом с обугленной и обезглавленной змеёй.

— Не уверен, но он пару раз тёрся рядом, любознателен был покойник и красное любил, — пожал плечами Збых, успокоенный мирным содержимым загадочного сосуда. А что рука отрублена, так в этом ничего необычного нету. Бывает.

— Вот как ни попадется на пути англичанин, так обязательно нагадит… — обреченно выдохнул Мирослав, и скомандовал: — Ставь на землю. Указующий, похоже, помер. Хотя, — задумался капитан. — Я, конечно, не Христос, но попробовать-то можно.

Как ни странно, но залитое в сосуд дешёвое вино, что нашлось во фляге запасливого Котодрала, положение спасло. Через пару минут, по руке прошла мелкая дрожь. Пальцы зашевелились, складываясь в разные хитрые позиции. То щепотью, то «козою», отгоняющей злых духов, и, под конец, видать под влиянием долгого путешествия — ткнуло склонившимся над сосудом наёмникам дулю.

— И как эта чуда, — спросил Угальде. — Это создание нам поможет?

— Укажет нам путь, — задумчиво протянул капитан, прикидывая, как поудобнее разместить Указующего, чтобы тот ткнул пальцем в нужную сторону, а не послал охотников в какую-нибудь задницу, что было вполне ожидаемо от оскорбленной столь долгой жаждой и иссушённостью части тела. — Ладно, подождем пока вино подействует окончательно и Указующий вернётся в спокойное расположение духа.

— Первый раз вижу Руку Славы в таком хитром хранилище, — прошептал лейтенант, разглядывая кисть, что расправилась и лежала тихо. Чуть заметно подергивались обрывки сухожилий…

— А это и не повешенного воришку на куски рубили. Эти Указующие гораздо сложнее, и умнее. С нашим я даже в карты на щелбаны играл, — хмыкнул Мирослав. — Они-то, не из мелких преступников получились. Правда, судя по тому, сколько этих дланей на свете, рубленые кисти у святых отрастали, как хвосты у ящериц.

— Много таких видел? — Котодрал уважительно взглянул на кисть, что снова начала неодобрительно перебирать пальцами.

— Порядочно. Если знать, где искать. Некоторые подвалы хранят в себе много тайн.

Наконец, после долгого ожидания, что было куда мучительнее обычного из-за незнания, чего же собственно ждут, Указующий внезапно подпрыгнул в своей купели. Зацепился мизинцем за край сосуда и ткнул пальцем в сторону дубравы, что росла чуть правее села, по-над крутым берегом.

— Выдвигаемся осторожно, — скомандовал Мирослав. — Йозеф и Юхан впереди. Диего и Збых — замыкают. Доходим до первых кустов, останавливаемся. Там приглядываемся, прислушиваемся.

— Понятно, — слаженно кивнули бойцы.

— И оружие готовим, — добавил капитан, вытащив из седельной кобуры пистолет.

К дубраве подъехали не торопясь, прислушиваясь на каждом шагу. Не шелохнется ли какой листок, не засопит ли нетерпеливый стрелок, ждущий, пока всадник не окажется на дистанции уверенного попадания…

Но никто не стрелял, не выпрыгивал ни с саблей, ни с клыками. Банда спешилась шагах в сорока от дубравы. С лошадьми оставили Марека. Огней не зажигали — луна светила ярко, видно было всё отлично. Да и не любил капитан с факелами по лесу бродить — воспоминания просыпались нехорошие…

Пока отдавал последние команды, раздалось несколько тихих всплесков — рыба играла. Не иначе, сомы.

Мирослав оглядел бойцов. Вроде никто труса не празднует, оружие крепко держат. Ну что, вперёд!..

***

Домишко Мирослав мог бы найти и без помощи охотника, который, потеряв невесту, чуть не сошёл с ума. Верные приметы ни разу не подводили. В крайнем случае, можно Указующего ещё разок потревожить. Благо тот, как вернулся в благодушное, а значит и рабочее настроение, так из него и не выходил.