Дети гарнизона

— Карточка депутатская голосует, — вставил Шульга, — а кормят через трубочку,

вдавливают. Корешки боссу отовсюду ободряющие телеграммы шлют: «Спи спокойно, дорогой

товарищ, дело твое живо!»

— А серет як? Пид себе? Отож, одна вонища однопартийцам, — подытожил дед.

— Гнилой век, — поддакнул Юрочка.

— Вот народ! — вскричал Сергей Викторович. — Опять все извратили своими байками!

В небе зародился шум, отвлекший собеседников. Над Атлешем кружил вертолет, выбирая

место для посадки. Приземлился поодаль от ворот рыбачьего стана.

— Это что-то новенькое, — радовался Юрочка, хлебосол и деляга. — Олигархи к нам в

гости?

— Тянет на Тарханкут, в аккурат на уху поспели, — лыбился Рачибо. — Щас подивимся.

Внимательно наблюдали за посадкой. Из открывшейся вертолетной дверцы по выпавшей

наружу лесенке выскочили маленькие, одинаковые в камуфляже люди и вынесли на руках из

кабины отбивавшегося от них крупного молодцеватого мужчину в дорогом черном,похожем на

пасторское, одеянии.

— Хто таки?— спрашивал небеса Рачибо. — Мабуть, бусурмане якись!

— Милости просим! — радушно встречал новых клиентов Юрочка, поигрывая загорелыми

плечами, блестя черными хищными глазами плута и разбойника.

— Здравствуйте, люди добрые! — обратился по-русски облаченный в модный сюртук. —

Позвольте к вашему огоньку? — вежливо наклонил голову, и белоснежный подворотничок

примял загорелый его подбородок.

— Заходьте, заходьте! С нас закуска, с вас — бутылка, святой батька, — забалагурил дед,

смачно облизывая с ложки юшку.

Отстранив рукой поспешившую расставлять складные стульчики диковинную обслугу,

гость щелкнул пальцами. Из-за спины передали большую, фигурную запотевшую бутылку.

— О, беленькая! Це по-нашему. — Локтем Рачибо расчистил от рыбьих очисток угол стола,

водрузил бутыль. — Будь ласочка! — развел перед гостем руками.

Тот присел на струганную скамью, любуясь, как энергично дедок принялся подрезать на

вкопанном столе серый хлеб, лук, помидор, сало с прослоечками. Представился:

— Соколов, Анатолий, — и радостно жмурился, разглядывая озаглавленный бутылкой

простецкий натюрморт. — Вот оно, долгожданное угощение родной земли!

Бежав на желтой субмарине в далекий экзотический Бенгалор, Нат спроворил

головокружительную карьеру — сделавшись первым советником вождя, отвоевавшего

независимость. Натова разворотливость, не чуждое ему чувство справедливости вознесли до

масштабной роли. Вот когда маленькому свободолюбивому народцу так пригодился его талант

находить выходы из самых запутаннейших ситуаций. Дважды успел слетать в Нью-Йорк членом

бенгалорской делегации на Генеральные Ассамблеи… Потому большой плут и дипломат, Нат,

этот поистине небесный — для тарханкутцев — гость, тут без обиняков спросил:

— Скажите, люди добрые, а где мне здесь отыскать некую Елену, фамилию вот запамятовал,

а внешне описать готов… — и представил развернутый словесный портрет, полный искренних

комплиментов.

— То, мабуть, вот его доця, — Рачибо подтолкнул ближе к гостю Ленкиного отца.

— Вы, гражданин, кто будете? — строго глядел на новоявленного гостя полковник Шульга.

— Документики имеются? Пограничная зона!

Незваный пришелец счастливо улыбался, протягивая представителю власти

дипломатический паспорт.

— Так, где же Елена?

— Будет скоро, — откликнулся отставной капитан.

— Елена Александровна — красавица, аккуратненькая, все при ней. Шахиня! Потому

сильная порода. Из нескольких народов слеплена, ну, как все мы тут… — поддержал бригадир

Юра.

— А промежду прочим, Сашок, ты мне — племяш, и слушаться меня должен. По

старшинству, — разливал в пластмассовые стаканчики водку из фигурной бутыли Рачибо. — А

Ленка мне как двоюродная… это… доця… Я родословную проследил, все вспомнил, что прадед

ее рассказывал …

Нат внимательно вслушивался в треп, выпил чарку со всеми вместе, хрустнул, закусывая

присоленным луком. И не удержался.

— А проклятье родовое, легенда? — вырвалось у него.

— А нет проклятья. Жидовские байки, — хитро загорелись глазки старого «маримана». —

Проклятие состряпал Хацкевич, воспитатель в интернате, бывшем генеральском доме. Свел все к

классовой борьбе. Симу потом НКВД в район увезло. Без права переписки. Доця с моих слов

узнала той рассказ, Надюша, ее бабушка, от Хачика про проклятье записала в свою тетрадку… —

понурился старый рыбак. — Кабы заранее все знала доця, что это все Хачикова выдумка, не

всерьез…

— А графский замок? — не удержался Нат.

— Детская артель там, еврейского общества. Благодийный Фонд Ильи Шлецкина, терапевта-

травматолога. Ленка трохи пожурилася, но оставила как есть. И меня не материла, с пониманием

к старому дурню отнеслась… Кажуть, между нами, с турагенцией ей той помог, Белан. И школу

для деток помог открыть, и каждый год экспедиции оплачивает. Никто его не бачил. Був один,

дуже похожий на него, в наших краях память оставил. Так це другая баечка. А промежду прочим,