Дети Гомункулуса

Мечта закомплексованной девочки — стать всемогущей волшебницей. Но… Что-то во мне протестовало против того, что мне предлагалось. Недаром я сейчас мало что помню из услышанного тогда. Биргита Эдуардовна проникновенно заглядывала мне в глаза, вдохновенно рассказывала про сказочные таинства… Мне показалось, что лицо у моей соседки совсем зеленое, а губы растягиваются чуть ли не до ушей… «Господи, не хочу… Господи, что за напасть?» — мысли мои рассыпались, как детская пирамидка. А соседка, чтобы окончательно убедить меня в существовании чего-то, предлагала устроить спиритический сеанс. Она знает, кого вызывать… И откуда. Жил когда-то в этом городе один выдающийся средневековый ученый, астролог и алхимик…

Как только она это произнесла, меня захлестнул страх. Я вскочила, что-то пробормотала и сдернула с вешалки пальто. Биргита Эдуардовна сочувственно заговорила про усталость и шок от непривычной информации, но наваждение уже прошло. Ко мне даже вернулось чувство юмора. Я сообщила соседке, что состою в обществе воинствующих атеистов и на ближайшем его заседании использую сегодняшнюю беседу как иллюстрацию коварного западного влияния на нашу здоровую советскую мораль. Биргита Эдуардовна растерянно засмеялась, потом со злостью захлопнула книгу. Я чуть не бегом покинула гостиницу.

7

Я шла по узким улочкам старого города. Так же, как и вчера, моросил тоскливый дождик, а с черепичных крыш сползал туман. Так же приветливо светилось витражное окно костела. Рванула на себя тяжелые двери с рельефными крестами, вошла в храм. Мне казалось, что это место надежно защищено неземными силами. И поэтому я поразилась тому, что увидела. Может, я попала в другое помещение? Мраморное распятие на алтарной стене, стилизованные под подсвечники бра на стенах, длинные деревянные скамьи были те же самые. Только не было вчерашних тишины и покоя. По храму расхаживали люди в замызганных спецовках. Одни сдвигали к стенам скамьи, двое растягивали рулетку, а некто в пальто, записывал в блокнот результаты измерений. Рабочие громко разговаривали, смеялись. На каменных плитах пола, еще вчера вымытых до блеска, виднелись грязные следы их ботинок. Сверху упала низкая нота органа, другая… На мгновение в храм вернулось былое величие, но тут же невидимый музыкант заиграл бодрую песенку “Вместе весело шагать по просторам, по просторам, по просторам…” Глубокий медный голос органа в соединении с дешевой мелодийкой звучал настолько дико, что я поняла: случилось что-то непоправимое. Усатый дядька в светлом плаще, похожий на моржа, нес маленькую тумбочку, накрытую пунцовой бархатной накидкой.

— Извините, а где священник этого храма, отец Петер?

Дядька остановил на мне невыразительный взгляд водянистых глаз.

— Там, где ему самое место, этому фашистскому недобитку.

Меня передернуло от злости, которая слышалась в этих словах. Так не вязалось услышанное с обликом священника.

— А ты что, молиться к нему ходила? Не комсомолка, что ли?

— Я приезжая, хотела посмотреть храм… — пробормотала я, почувствовав опасность — не мистическую, как до сих пор, а реальную и знакомую до тошноты.

— А… Так ты приезжай через месяц сюда. Тут будет концертный зал. Музыку слушать будешь.

Я заставила себя улыбнуться. На органе уже исполняли что-то из репертуара Зыкиной. Далекие волны великой русской реки Волги ударились в стены прибалтийского костела звучными аккордами. Я вышла в дождь и туман и, оглушенная, стояла перед тяжелыми черными дверями храма, за которыми уже не было ни тайны, ни величия.

Костел примыкал вплотную к соседним домам. Мне захотелось обойти вокруг него, я надеялась увидеть старого священника. Через ближайшую арку я повернула на соседнюю улицу. За кирпичной стеной высилась темная громада костела. Там слышались голоса, какое-то движение… Девушкам лазать через стены неприлично. Но улица пустая, к тому же туман… Стена старая, выщербленная… Жаль только маникюр — в то время я отращивала ногти сантиметра по три и покрывала их темным лаком. И затачивала остренько. Наверное, у некоторых парней при одном взгляде на мои ручки пропадала охота знакомиться. Так и есть, один ноготь надломился.

Я сидела наверху старой стены, раздраженно трогала надломанный ноготь и не сразу осознала то, что увидела: во дворе костела, окруженном со всех сторон стенами, копошились люди, старательно вскапывая лопатами влажную, перевитую корнями трав и кустарника землю. Закутанные в плащи с капюшонами, они трудились молча. Словно собирались кого-то хоронить… Мне показалось, что среди них есть три женщины. Из-под одного капюшона виднелись черные кудряшки, совсем как у моей случайной знакомой по гостинице Алины. А того мужчину я точно знаю. Это же “экскурсовод”, что цеплялся ко мне возле костела!

Одна из фигур, безобразно толстая и короткая, выпрямилась. Так и есть — лупоглазая секретарша директора завода, на который я командирована! Может, и остальных я знаю? Нет, это было бы уже слишком.