Дети города-героя[сборник 1974]

Дядя Никифор вышел. Посмотрел на нас и тоже стал прислушиваться: голову левым ухом вверх нацелил — оно у него слышит лучше.

У-гуу-г-ух!

— Верно немцы, дядя Никифор? — спрашивает Вовка.

— Наши, — твержу я.

— Гроза, — говорит дядя Никифор. — Гроза это.

Как гроза? Откуда? Та самая, что «люблю грозу в начале мая»? «Когда весенний первый гром»? Вовка, наверное, тоже это стихотворение вспомнил. Вместе ведь в школе учили.

— Значит, и вправду наши, — говорит. — Наша гроза идет. — И тут же выдумал. — Шарах молниями по фашистским танкам!

И, словно поддерживая Вовкино «шарах», где-то вдалеке опять прогудело: Уух!

Гроза — это здо́рово! Совсем как до войны. Мирный грохот. Мама почему-то всегда боялась грозы, меня домой скорее загоняла. А что в ней страшного? Она хорошая — гроза. Вымоет все вокруг, трава после нее чистенькая, сосны пахнут, словно весной. И еще радуга бывает…

— А я ведь вас, огольцы, ищу, — сказал вдруг дядя Никифор. — Пошли-ка к участковому.

— Куда? — удивился я.

— В контору. — Дядя Никифор повернулся и зашагал.

Участкового мы немножко знали. Он был еще довоенным. Нас он тоже, наверное, знал. Потому что только посмотрел на нас, когда мы вошли, и снова в бумагу уткнулся, что-то писать. Потом закончил, спрятал листок в полевую сумку, снова посмотрел на нас сразу:

— Дело есть, — говорит. — Получите ключи от пустующих квартир. Пломбы сам сниму. В каждой квартире проведете полную инвентаризацию, составите опись имущества. Понятно?

Я пожал плечами. Вовка тоже промолчал.

— Надо, ребята, — как-то по-другому сказал участковый. — Зима была — не до того было. А теперь надо. Жильцы разъехались, кто в тыл, кто на фронт. Вернутся — с кого спросят? С нас. С тех, кто тут оставался. Они с врагом бьются, на Урале танки строят, пушки льют, и надо, чтобы ни одна ложка из их квартир не пропала. Так что — пошли.

Вовке достался дом 5, мне — дом 7.

Участковый снял пломбы с шести квартир. Вручил мне ключи. Одни — большие, дверные, другие — маленькие, от французских замков, от шкафов даже некоторые, уезжая, оставили. На каждой связке картонная бирочка привязана — с номером.

— Бумага, карандаш есть? — спросил участковый. — Тогда беги домой, забирай и действуй. Уходить будешь — квартиру запирай. Как следует запирай, подергай. Я потом их снова опломбирую. Действуй! — И затопал вниз по лестнице.

У первой квартиры я долго ковырялся в замке. Никак он не хотел открываться, заржавел за зиму, что ли? Потом дверь поддалась. Скрипнула и открылась.

Квартира была в порядке. Стекла, правда, все вылетели, но, кроме их осколков, на полу больше ничего не валялось. Все было прибрано, шкафы закрыты. Стулья аккуратно окружали стол. Только зеркало у стены было почему-то разбито. Вдребезги! Осколок в окно влетел, что ли?

Отгреб я на столе пыль в сторонку, разложил свои тетради.

Непривычно как-то в чужой квартире сидеть. Хотя и по делу пришел, а как-то неловко… Может, у хозяев какие-то свои секреты тут, а я без спросу прямо по шкафам, по ящикам! Да и попробуй тут все переписать!

Начал я с самого крупного. Написал цифру 1 и рядом: «шкаф». А дальше уж пошло-поехало…

«147. Платье. Простое, без рукавов.

148. Платье. Черное, с кружевами.

149. Платье. Зеленое, с карманом.

191. Книжка. Пушкин, том II.

192. Книжка. Пушкин, том III.

321. Ложки для супа — 6 шт.

384. Игрушка кукла-

… 425. Какой-то прибор, вроде часов, с одной стрелкой».

Работенка — сами понимаете. Не из приятных. Скучная работенка.

Но скучно мне было, только пока я не добрался до квартиры № 5. Там меня такое подстерегало!..

Сначала я испугался этой квартиры. Представляете: в одной большущей комнате три стены — сплошные книжные шкафы! И в прихожей еще книжные полки! В спальне шкаф с книгами! Библиотека!!! Сколько же мне все эти книжки переписывать тут?!

И на столе еще какая-то странная записка:

«Алексей! Перед самым отъездом пропала Пуговица. Если вернешься раньше нас — поищи. Так не хочется уезжать!

Надеюсь — до скорого возвращения! До радостной встречи! Целую. Вера.»

Вот тебе — здравствуйте! Кто о чем, а эти о пуговице страдают! Да еще и пишут про эту пуговицу неправильно — с большой буквы.

Мне бы их пуговичные заботы! А то тут с этой библиотекой не меньше чем дня на три возни хватит. Каждую книжечку сними, каждую запиши, каждую на место поставь…

С книг я и начал. Всегда лучше всего начинать с самого трудного.

Писать список книг тоже непросто: все время отвлекаешься — то картинки разглядываешь, то читать вдруг начнешь. Интересные книжки попались! Все больше про путешествия, про таинственные пещеры, сталактиты, сталагмиты! И не фантазия, научно всё: с чертежами, планами, цифрами.