Дети иллюзий

Не знаю почему, но мне вдруг становится его очень-очень жалко.

Ещё полчаса променада, и мы оказываемся в Газетном переулке. Он полностью заставлен машинами и невероятно грязен – даже не верится, что Кремль в двух шагах. Негатив усугубляет нависающая сверху стеклянная громада «Макдональдса», совершенно чуждая городу своим инопланетным дизайном.

– Какой кошмар! – вырывается у меня.

– А, ты про мужской туалет? – уточняет Дон Москито, кивая на жёлтую букву «М». – Да, это худшее из того, что мы с тобой сегодня видели. Кстати, тебе туда не надо?

Отрицательно мотаю головой. Заходить внутрь не хочется.

– А я схожу. С паршивой овцы хоть шерсти клок.

Дон Москито уходит. Я остаюсь один, и на меня немедленно накатывает вал из мыслей, как часто бывает по-пьяни. Нехорошее чувство, которое возникает после того, как наврёшь кому-нибудь – и тот поверит – поддавливает горло. Проблема в том, что я сам не верю в то, что только что сказал. У меня никогда не получалось, да, наверное, и не получится сделать то, что я посоветовал несчастному Дону Москито, полностью растворившемуся в своей Анне, и от этого становится мерзко на душе. Единственное, что меня несколько извиняет – искреннее желание так жить. Честно. Иметь нескольких любовниц, каждая из которых являет собой противоположность другим, легко, без сожаления с ними расставаться, не испытывать никаких чувств от их измен, не избегать их при встрече после, вспоминать о прошлом всегда с улыбкой…

«Нет, не могу я так, – признаюсь я самому себе, – не способен, как и Дон Москито. Хотя, единственный способ это проверить – попробовать, благо кандидатура имеется…»

По Газетному начинает гулять притихший было холодный мартовский ветер. Становится зябко. В тщетной попытке от него укрыться, разворачиваюсь спиной к Тверской и поднимаю воротник пальто. Руки сами собой заползают в карманы, и левая вдруг натыкается на что-то бумажное.

Достаю. Разворачиваю и с огромным удивлением узнаю в том, что только что извлёк из кармана, очередное Светкино письмо, которое я вчера нашёл в почтовом ящике, но так и не удосужился прочитать.

Здравствуй, Лерик.

Это опять я. Хочу поделиться с тобой новостью: я завела любовника. Дурацкое слово «завела», да? Будто я собаку завела, или кошку… Лучше сказать: «У меня роман». Так романтичнее, так говорят в американских фильмах.

Короче: мы познакомились в гостях у Маринки Шаховой (помнишь такую?) – машину обмывали. Сержик, как обычно, нализался, и с Маринкиным Сашкой на кухне засел. Я пошла на балкон покурить, а там стоит ОН. Посмотрела ему в глаза – и всё поняла, и ОН тоже. Я не буду говорить, кто это – ты его всё равно не знаешь.

На другой день пошла к нему сама. Он недалеко живёт, в завокзалке. И, знаешь, мне так хорошо стало, передать не могу. Не понимаю: и чего я, дура, раньше до этого не додумалась! Одно плохо: не с кем поделиться радостью. Девкам не расскажешь – растреплют, матери тоже, остаёшься один ты – за тебя-то я спокойна.

Мы встречаемся по вторникам и четвергам уже месяц. То у него, то у моих родителей, когда их нет. Такой экстрим… Ты только не подумай, с Сержиком я разводиться не собираюсь. Никакой любви у меня к НЕМУ нет, но это не просто секс, это приключение.

Не знаю, сколько это будет продолжаться, стараюсь об этом не думать. Надоест – найду другого. Я вообще теперь не задумываюсь о будущем. К чёрту его!

Ну, вроде, выговорилась. У тебя-то как дела? Девушку себе нашёл, да? На меня, небось, похожа? Шучу, не обижайся.

Всё, пока, надо бежать – сегодня четверг.

Не твоя Света.

«Ну вот, и она туда же, – думаю я, – наверное, это возрастное, или у дураков мысли сходятся…»