Дети Импульса

— Поместила в изолятор. Временно, — подчеркнула женщина. — Ему необходимы смена обстановки и квалифицированная э-э… сиделка. Меня он не подпустит. — От слов дыхнуло горечью. День потускнел. — Помнится, за ним присматривала доктор Фэль?

Эдэя внутренне поморщилась: уколы ревности, что издевательство.

— Не вариант. — Гранатов повернулся к окну. — НИИПС-СВ не отпустит. У них срыв программы: системы летят одна за другой. Застрявшие в контакт-мирах агенты и прочая, прочая, прочая…

Кормчая задумчиво кивнула: вторжение Хаоса оставило темную печать на многих аспектах бытия. Миры Средоточия еще не скоро придут в норму, их участь — делиться отголосками глобальной катастрофы.

— Переговорю со Стэллой. Думаю, она не откажется предоставить нам свой загородный домик и посоветует специалиста. Но если Ник вспомнит…

— Память — наш единственный союзник.

За окном весело пропела неведомая пичуга. Часы, растворенные в синеве неба, алым бликом отметили время. 12:45.

***

Шестью часами позже.

Он очнулся. Но разницы нет — пребывать ли в темноте, за плотным экраном безволия, созерцать ли реальность… Они одинаково непонятны замутненному разуму. Странное чувство — названный Гээллом приподнялся. Зрение выхватывало из окружения смутные расплывчатые тени. Болели руки и отчего-то затылок… Под пальцами мягкая и белая подушка, чистое постельное белье…

Все изменилось.

Гээлл наморщил лоб в подражание хозяевам и постарался ухватить суть перемен. Вопросы бились о глухую стену сознания… А нужны ли ответы? Здесь лучше, чем где-либо еще — и точка.

Сквозь истаявшую грязновато-желтую пелену Гээлл обвел взглядом новое жилище. Приятного оттенка стены, спрятанные по углам мебельные силуэты — затемненные вечерним освещением, свежие речные ароматы… Откуда?

Искаженный силуэт человека проковылял к распахнутому окну, миновал зеркало… Смутное, колючее точно шарик репейника, воспоминание заворочалось в невообразимой глубине. Светлый росчерк чуть потревожил монолит барьеров, нарушил целостность крохотным, но болезненным видением. Гээлл согнулся пополам… Кто-то злой прятался в комнате, где много света, а рядом женщина…

Фэль… Странное имя, которое швырнуло к подоконнику.

Гээлл ударился о доски животом и замычал. Пейзаж за окном дышал страхом. Покатый спуск к тусклому серебру речной излучины, зеленые рядки с фонариками ягод, чуть ниже травяной ковер, что обрывался у лимонного крошева берега, и далее молчаливая стена леса. Сумерки притушили яркие переливы зелени, сгустили краски меж еловых лап и кустарниковых переплетений. Наполнили мир опасливой тишиной вкупе с небом, хранившим у горизонта остатки солнца, сокрытые древесными кронами.

Тихий всплеск, шорох, далекий треск, приглушенный ветвями …

В лесной чащобе кукушка начала заунывно отсчитать годы.

Звуки, что зов. Стоит перебраться через подоконник и грань останется позади. Довольный выдумкой Гээлл улыбнулся — он окажется вне стен. Почувствует что-то новое — там, на ковре мха, под хвойным зонтиком…

Извечное течение реки дыхнуло влагой.

«Симпатичное местечко». — Руби Тагланова, дипломированный специалист УКОБа в области психологии, осторожно приоткрыла дверь в комнату пациента… Нет, не пациента — измененного человека, и она просто несет ему ужин. Сок, тост с ветчиной и зеленью, яблоко… Ей повезло: редкий специалист не мечтал о серьезном вызове в профессиональной сфере. Столь масштабная задача потянет на диссертацию. Да и отдохнуть от рабочей обыденности не помешает: спасибо Стэлле Фэль…

Руби замерла, позабыв о коллеге. На подносе жалобно звякнул стакан.

Комната пуста.

Глава 5

— Глаз, — констатировал Чет. Поочередно взглянул на спины родственников и с видом человека, нашедшего пивную в пустыне, повторил: — Глаз, б…

Настройщик и Т’хар синхронно обернулись, чтобы с почти искренним недоумением изучить родственника. Едины, как никогда — в выражении лиц, позе… Четрн с готовностью вернул родне преувеличенно озадаченное внимание.

Трое солдат протащили мимо куски приборов. Покрытые испариной лица, напряженные тела — угрюмая работа не радовала. Откуда-то справа, из-за бахромы проводки раздался грохот аппаратного обвала, что бросил под ноги воинам клуб сизой пыли. Серебристая вуаль прикрыла тела… И вновь вспорхнула, потревоженная ветром, рванувшимся из пролома. Горьковато-сладкие запахи схлынули под напором свежести лугового перелеска и… жаркого дыхания лошадей.

С отрывистым ржанием у развалов КПП остановился жеребец пегой масти. Всадник — по всем признакам ладорец — отыскал взглядом Правителя. Чуть дальше, темными силуэтами, взбивавшими колею, гарцевала тридцатка — Врата удостоились чести лицезреть внешний патруль.

— Сурен, — приветствовал конника Т’хар. Властный голос чуть развеял мрачноватую атмосферу мертвых стен. Солдаты перестали кряхтеть над грузом и насторожились. — Проверьте границы Ладора вплоть до Эридора. Особое внимание уделите Алорским лесам, места там глухие…

— Да, Повелитель. — Сурен круто развернул жеребца. Перед отбытием крикнул: — С вашего дозволения привлеку 27 и 43 тридцатки.

— Добро.