Дети иного мира

До обеда Наташа про новую задачу помнила постольку-поскольку, окончательно сдавала в все дела. Пусть весь последний месяц, как только она познакомилась с Эйнире, было понятно — в институте Наташа надолго не задержится, окончательное «расставание» с производством заняло немало времени. Всю дорогу до главного университетского корпуса, где располагался кабинет профессора Котрикадзе, и где они договорились встретиться с гвенъя, Наташа промчалась с мыслью, что опаздывает. Уже в вестибюле Наташу неожиданно охватило стеснение, противно засвербило где-то между лопаток. Но показывать страх перед Эйнире было нельзя, она и так переживала, что может провалить первое порученное ей дело и все начнут смотреть на неё как на приложение к талантливому мужу. Наташа расправила плечи, когда девушки нашли нужный кабинет, постучала, решительно вошла первой. И замерла: профессор очень походил на князя Багратиона со знаменитого батального полотна, разве что возрастом вдвое старше. Неловкой паузы, к счастью, не получилось: Эйнире с картинами про Бородинское сражение была незнакома, просто вошла следом и поздоровалась.

Не оказалось никакой заносчивости и в профессоре. Он встал из-за стола, представился сам, поприветствовал гостей, даже поцеловал обеим девушкам руку. Усадил покрасневших от такого галантного обращения девушек на два заранее приготовленных стула и только после этого сел на своё место.

Но, едва знакомство было закончено, профессор мгновенно стал совсем иным. Взгляд сосредоточенный, движения чёткие и экономные, голос деловой. И сразу же начал объяснять гостьям суть вопроса.

— Мне понадобился специалист по магии и квалифицированный химик с допуском. Не хочется, знаете ли, если найдём какой-нибудь уран, заполнять потом ворох ненужных бумаг и подписок о неразглашении. Вот, — выложил он кусок сочного темно-зеленого камня с матовым бархатистым блеском, — что это, по-вашему?

— Ну, — Наташа вспомнила шкатулку, которая была у мамы дома, — я не геолог, но очень похоже на малахит.

— Вы совершенно правы. Это действительно малахит. А рядом, как положено, нашли минерал азурит. Вот только глубже вместо меди — титан. Или вот, — рядом с малахитом лёг кубик тёмно-серого, похожего на воск камня. — Кераргирит, по-другому роговое серебро. А дальше типичная гидротермальная жила, и когда-то в ней точно было серебро. Теперь почему-то там дикая смесь олова с вольфрамом.

— Разрешите?

Эйнире взяла один из камней, несколько секунд подержала на ладони, прикрыв глаза — словно смотрела сквозь опущенные веки. Потом легким кивком спросила разрешения у Наташи: можно? Эйнире теперь делала так всегда, после того как едва не сболтнула в компании приятелей-студентов то, что им знать было не положено. Получила беззвучное подтверждение: «Конечно, для того мы и пришли», сказала:

— От них пахнет остаточной магией. Но по-разному. Думаю, дело в трансформации.

— Ага, — в глазах профессора заполыхал жгучий интерес исследователя. — Не могли бы вы поподробнее?

— Есть такой раздел магии. Называется трансформация материи. Это когда, скажем, свинец в золото превратить. Только он запретный.

— Почему?

— Всем известно, что за него платят жизнью. Своей или чужой. Если немного сделать, то не страшно, и не заметят — но невыгодно. Сил на один грамм надо почти столько же, сколько на килограмм. А килограмм точно заметят, там образуется тепла много, его, чтобы самому не сгореть, надо в какой-нибудь пруд или реку выбросить. И люди рядом болеть начнут. Ну, или маг. Демонам, которых он вызывает, надо кого-то скормить в качестве платы. Вот маг, чтобы себя обезопасить, должен после ритуала демона поймать и подальше от себя спрятать. Вместе с золотом на пару лет.

— А какие признаки? Как этот демон ест людей? — видно было, что профессору Котрикадзе, кажется, известен ответ — но хочется его проверить.

— Тошнота. Рвота, понос…

— Слабость, горечь и язвочки во рту.

Эйнире подтвердила.

— Это не демон, это лучевая болезнь. С поправкой на безграмотность в основах физики. Ты про изотопы слышала?

Девушка кивнула. Она уже успела дочитать в учебнике до места, где рассказывалось, что атом не мельчайшая частица, а ещё может быть разным по весу.

— Так вот, часть изотопов радиоактивна. Причём, судя по небольшому сроку, в процессе образуется что-то из короткоживущих. Возможно, вмешательство магии даже подстёгивает процесс распада. Но это я потом нашим физикам передам, пусть Чарский голову ломает. Ты говоришь, образуется много тепла?

— Да. Из-за этого Синклит и разругался с Орденом в первый раз. Орден сначала владел землями в верхнем течении Кристады — так в железные шахты и заводские подземелья недалеко от резиденции, где они демонов жадности заперли, до сих пор даже грабители могил ходить бояться. Когда температура воды в реке стала на несколько градусов выше нормы, друиды и маги Жизни подняли тревогу. Орден отбил первый натиск, а потом сбежал сюда. После того как во время штурма второй цитадели погибло трое архимагов, Синклит сделал вид, что первых за всю историю живых нарушителей воли магистров будто и не существует…