Дети Ирены

Ведение этих списков требовало, кроме прочего, и хорошей бухгалтерии. Деньги всегда были частью уравнения, и они – точнее, их отсутствие – все больше беспокоили Ирену. Все началось с поиска способов сбора необходимых предметов снабжения и фондов финансовой поддержки в городских социальных службах. Иногда, если удавалось удачно разобраться с документами и правильно их оформить, Ирене платили за заботу о детях из муниципальных средств. Но со временем это становилось все более сложным, поскольку городской бюджет почти полностью истощился. Все чаще и чаще обеспеченные еврейские семьи в гетто, доверяя Ирене, оплачивали содержание своих детей на год вперед. Поэтому она чувствовала себя морально обязанной вести учетные записи для семей, чтобы показать, что она перед ними честна.

Тем летом нужда в деньгах стала особенно острой. Ирена изо всех сил пыталась хоть немного опередить расписание Умшлагплац, и именно в это время внезапно наступил кризис. Немцев все более настораживали нарушения при оформлении документов социальных служб. Ирену и Ирку эти подозрения миновали, но их друга, директора одной из контор, за подобное отправили в Освенцим. За Иреной с каждым днем следили все более пристально. В то время когда тысячи – иногда десятки тысяч – отправлялись каждое утро на Умшлагплац, а тысячи других скрывались, сеть внезапно стала рушиться, деньги заканчивались. Время уходило, а решения у Ирены по-прежнему не было. Она знала, что вскоре, невзирая на их личную смелость, продолжать спасать детей будет невозможно.

Глава десятая Агенты Сопротивления

Варшава, август – сентябрь 1942 года

Четырехлетний мальчик и его тетя стояли в тени, ожидая сигнала. Тетя крепко держала мальчика за руку, но все ее внимание было занято пустой улицей перед ними и немецкими солдатами поодаль. Их винтовки раскачивались в такт ходьбе, и они были единственными людьми в гетто, кто не боялся. В другой руке тетя сжимала ручку маленькой кузины мальчика. В конце улицы солдаты повернули в сторону, и Петр вдруг почувствовал на своем плече чью-то руку. Отец? Впоследствии он не мог этого припомнить, но знал, что отец, как и мать, остался дома. Ему еще никогда не доводилось расставаться с родителями, и даже сейчас мальчик не понимал, что происходит. Кто-то прошипел: Беги! Петр понесся так быстро, как только позволяли его маленькие ножки, к деревьям, среди которых зияла дыра.

Человек, которого он никогда раньше не видел, помог Петру, его тете и двоюродной сестре Элжбете спуститься в небольшую пещеру. Тетя закашлялась от стоявшего здесь запаха. Внутри было темно и страшно. «Тихо, – сказал им незнакомец²¹⁵ и добавил для Петра: – А ты не плачь». В тоннеле откуда-то издалека доносился глухой шум, а по дну бежал тоненький грязный ручеек. Вода текла под городом целые километры, но Петр был слишком мал, чтобы представить себе такое расстояние. Понимал он одно: отставать здесь нельзя и потому не отрывал взгляда от спины незнакомца, пока они шли по руслу подземной реки.

Иногда человек внезапно замирал и прислушивался. Сверху изредка доносились голоса и грохот, но они продолжали идти. Наконец мужчина остановился у какой-то решетки, отодвинул ее в сторону и приказал Петру и остальным быстро лезть вверх по лестнице. Когда затем они оглянулись, провожатый уже исчез, а перед ними стояла незнакомая женщина с дружелюбной улыбкой. Пойдемте, – сказала она. И они пошли.

Была ли эта женщина Иреной Сендлер?

Маленького Петра звали Петрус Зисман, и он был единственным ребенком друга Ирены Йозефа и его жены Теодоры. Родители были убиты горем. Летом 1942 года Йозеф отлично понимал, что происходит, что стоит на кону, и стал одним из сотен еврейских родителей, доверивших Ирене своих детей. «По сей день я помню взгляд его добрых и мудрых глаз, когда он отдавал мне своего сына», – рассказывала Ирена позднее²¹⁶. Йозеф сомневался, что доживет до момента, когда сможет вновь увидеть своего мальчика. Переубедить его было трудно. На пике депортаций никто уже и не надеялся выжить. Но они выживут, и это будет настоящее чудо.

Много раз рассказывая о том побеге в интервью и в школах на уроках памяти Холокоста, Петр помнил в основном только этот подземный тоннель. И, возможно, именно Ирена встретила его на «арийской» стороне в первые, самые опасные мгновения. Из всех моментов побега именно первые минуты по другую сторону от блокпоста были особенно напряженными. Но даже если это была не Ирена, то определенно кто-то из ее сотрудников. Именно ее сеть спасла Петра.

К облегчению Ирены и Йозефа, дальнейший план спасения мальчика был уже готов. Польская пара – Вацлав и Ирена Шишковские – друзья Йозефа и Теодоры – согласились спрятать мальчика у себя дома. Вацлав в 1930-х годах изучал право в Варшавском университете вместе с Адамом и Йозефом. В 1942 году у них с его женой Иреной было уже трое маленьких детей.