Дети капитана Гранта

К вечеру отряд остановился у подножья горы Булла-Булла, на берегу ручья Юнгала. Ужин был бы постным, если бы Мак-Набсу не удалось убить крупную земляную крысу. Ольбинет изжарил её на костре, и путешественники жалели только о том, что эти крысы не достигают размеров барана. Скромное жаркое было уничтожено в несколько секунд.

23 января утром усталые, но не потерявшие бодрости путешественники выступили в поход. Обогнув подножье горы, они вышли на обширную равнину; трава здесь была похожа на китовый ус. Поле напоминало собой кладбище штыков, закопанных остриями кверху, и дорогу приходилось прорубать топором или расчищать огнём.

Утром путешественники не завтракали. Трудно себе пред ставить более бесплодный уголок, чем эта равнина, усеянная обломками кварца. Люди страдали не только от голода, но и от жажды. Палящее солнце делало эти муки нестерпимыми. Отряд при всём напряжении мог проходить не более полумили в час.

К счастью, Паганель нашёл, кусты цефалота, цветы которого, имеющие ферму чаши, содержали приятный на вкус освежающий сок.

Все с жадностью набросились на них и почувствовали, что жизнь возвращается к ним с каждым глотком.

Путешественникам пришлось довольствоваться той пищей, которая спасает от смерти туземцев, когда они не могут поймать ни дичи, ни насекомых, ни змей: Паганель нашёл в высохшем русле какого-то ручья растение, о прекрасных питательных свойствах которого ему неоднократно говорили его коллеги по Географическому обществу.

Это было нарду, тайнобрачное растение, то самое, которое спасло Бёрка и Кинга от голодной смерти в пустыне внутренней Австралии. Под его листьями, похожими на листья трилистника, росли сухие споры размером в горошину. Будучи растёртыми между двумя плоскими камнями, эти споры дают нечто вроде муки. Ольбинет испёк из муки нарду лепешки, которые несколько заглушили голод. Нарду росло в изобилии в этом месте. Путешественники сделали большой запас муки и таким образом обеспечили себе пропитание на много дней. На следующий день, 24 января, Мюльреди прошёл часть пути пешком. Его рана совсем зарубцевалась. До города Делегейта оставалось не больше десяти миль, и к вечеру путешественники заночевали на самой границе Нового Южного Уэллса, под 149° долготы.

Мелкий пронизывающий дождь лил много часов подряд. Путешественники вымокли бы насквозь, если бы, по счастью, Джон Мангльс не обнаружил хижины дровосеков, заброшенной владельцами.

Вильсон хотел развести костёр, чтобы испечь лепёшки муки нарду, и пошёл собирать валежник, в изобилии валявшийся на земле. Но разжечь костёр ему не удалось. Значительное содержание квасцовых веществ в дереве мешали костру гореть. Это были те самые «несгораемые дрова», о которых говорил Паганель, перечисляя странности австралийского материка.

Путешественникам, таким образом, пришлось отказаться от огня, а следовательно, и от хлеба, и лечь спать в мокрой одежде. Птицы-пересмешники, укрывшиеся в листве деревьев, казалось, издевались над их невзгодами.

Однако страдания экспедиции Гленарвана близились к концу. Давно пора! Бедные женщины делали героические усилия, но их силы истощались. С каждым часом они всё больше ослабевали. Они уже не шли, а еле-еле плелись.

Назавтра экспедиция выступила на рассвете. К одиннадцати часам утра вдали показался Делегейт, главный город графства Уэлслей, расположенный в пятидесяти милях от бухты Туфольда.

По мере приближения к берегу океана надежда возрождалась в душе Гленарвана. Быть может, «Дункан» задержался в Мельбурне, и экспедиция приедет в бухту Туфольда раньше яхты? Через двадцать четыре часа они будут на месте и всё узнают!

В полдень, плотно пообедав, путешественники покинули Делегейт в почтовой карете, запряжённой пятёркой сильных лошадей.

Почтальоны, предвидя щедрые чаевые, во весь опор гнали лошадей по отличной дороге и с молниеносной быстротой перепрягали их на подставах, расположенных через каждые десять миль. Можно было подумать, что Гленарваы заразил их сжигавшим его нетерпением.

Весь день и всю ночь продолжалась эта бешеная скачка. На следующее утро на рассвете глухой рокот уведомил путешественников о близости Индийского океана. Пришлось проехать вдоль бухты, чтобы достигнуть тридцать седьмой параллели, то есть места, где Том Аустин должен был встретиться с ними.

Когда из-за поворота дороги показался океан, все взоры устремились к нему. Может быть, чудом спасённый «Дункан» дрейфует невдалеке от берега, как месяц тому назад дрейфовал у мыса Корриентес?

Но море было пустынно. Ни один парус не оживлял его. Вода и небо сливались на горизонте.

Оставалась ещё одна надежда: может быть, Том Аустин решил бросить якорь в самой бухте Туфольда, так как эти берега были опасны для судов при такой дурной погоде.

— В Эдем! — приказал Гленарван.

Почтовая карета помчалась по дороге, проложенной вдоль берега, к маленькому городку Эдему, отстоявшему в пяти милях от этого места.

Гленарван остановил экипаж, как только показался маяк порта Эдема. Несколько кораблей стояли там на якоре, но «Дункана» среди них не было.