Дети капитана Гранта

Не было ничего удивительного в том, что «Дункан» держится в отдалении от этого опасного, бесприютного берега. Осторожный и предусмотрительный Джон Мангльс, конечно, не мог поступить иначе. По мнению Тома Аустина, «Дункан» должен был крейсировать по меньшей мере в пяти милях от берега. Майор уговорил своих нетерпеливых друзей примириться с этим. Не было никакой возможности рассеять густой мрак. К чему, в таком случае, напрягать понапрасну зрение и лишать себя заслуженного отдыха?

Майор занялся устройством ночлега у подножья дюн.

Остатки провизии были истрачены на последний ужин; затем, следуя примеру майора, каждый из путешественников вырыл себе в песке постель и, зарывшись до подбородка в песчаное одеяло, отдался сну.

Один Гленарван не мог заснуть.

Ветер дул с большой силой, и высокие волны, с шумом разбивавшиеся о дюны, свидетельствовали, что океан ещё не успокоился после недавней бури. Гленарван был взволнован сознанием, что «Дункан» так близко. Ему и в голову не приходила мысль, что яхта могла опоздать на свидание. Это было невозможно. Экспедиция Гленарвана покинула бухту Талькагуано 14 октября и 12 ноября прибыла на берег Атлантического океана. За эти тридцать дней, потраченных на переход Чили, Кордильеров, пампасов и аргентинской равнины, «Дункан» должен был успеть обогнуть мыс Горн и подняться вдоль восточного берега континента. Ничто не могло задержать в пути такого первоклассного ходока, как «Дункан»; возможно, конечно, что переход был бурный и ураган не раз будоражил воды Атлантики, но яхта была крепким судном, а её капитан хорошим моряком.

Эти размышления, однако, не успокоили взволнованные нервы Гленарвана. Когда разум спорит с сердцем, он редко одерживает верх. Мужественный шотландец ощущал в темноте близость всех тех, кого он любил: его дорогой Элен, Мэри Грант, Джона Мангльса и экипажа «Дункана». Он бродил по пустынному пляжу, на который набегали светящиеся фосфорическим блеском волны. Он всматривался в темноту и прислушивался. Временами ему даже казалось, что он видит во тьме мерцающие огоньки.

— Теперь я не ошибаюсь! — говорил он себе. — Я вижу топовый фонарь «Дункана». Ах! Почему мой взгляд не может пронизать этот мрак!

Гленарвану пришла вдруг в голову мысль: Паганель говорил, что он никталоп, что он наделён способностью видеть во тьме. Он пошёл будить Паганеля. Учёный спал в своей песчаной яме сном младенца, когда сильная рука тряхнула его за плечо.

— Кто это? — крикнул он.

— Это я!

— Кто «я»!

— Гленарван. Вставайте, мне нужны ваши глаза.

— Мои глаза? — повторил учёный, отчаянно протирая их.

— Да, ваше зрение, чтобы найти «Дункан» в этой темноте. Вставайте же! Скорее!

— Чёрт бы побрал мою никталопию! — проворчал Паганель, впрочем, в глубине души довольный возможностью оказать Гленарвану услугу. — Покоя из-за неё нет!

И учёный вылез из ямы, потянулся и, разминая на ходу закоченевшие йоги, последовал за Гленарваном на берег.

Гленарван попросил его осмотреть весь тёмный горизонт. В продолжение нескольких минут Паганель добросовестно предавался этому занятию.

— Ну как? Видите что-нибудь? — спросил Гленарван.

— По правде говоря, ни черта не вижу! В такой тьмище и кошка ничего не увидит в двух шагах!

— Ищите зелёный или красный огонь, то есть носовой или кормовой фонарь.

— Не вижу ни зелёного, ни красного огня! Всё черно! — ответил Паганель, у которого слипались глаза.

В течение получаса он покорно ходил за своим нетерпеливым другом, роняя голову на грудь и потом толчком снова поднимая её. Скоро он умолк и перестал даже отвечать Гленарвану. Его ноги стали заплетаться, как у пьяного. Гленарван посмотрел на Патанеля. Географ опал на ходу.

На рассвете всех спящих поднял на ноги крик:

— «Дункан»! «Дункан»!

— Ура! — ответили Гленарвану его спутники, бросаясь к берегу.

Действительно, яхта дрейфовала под парами в пяти милях от берега. Дым из её трубы смешивался с утренним туманом. Море было неспокойно, и судно такого водоизмещения, как «Дункан», не могло без риска приблизиться к берегу.

Вооружившись подзорной трубой Паганеля, Гленарван неотступно следил за всеми манёврами яхты. Судя по всему, Джон Мангльс не замечал ещё своих пассажиров на берегу и продолжал крейсировать, подобрав паруса.

В эту минуту Талькав, всыпав двойной заряд пороха в карабин, выстрелил в ту сторону, где была яхта.

Все прислушались. Все вперили глаза в яхту. Трижды карабин индейца будил эхо дюн.

Наконец с борта яхты поднялся белый дымок.

Несколько секунд спустя до берега докатился глухой звук пушечного выстрела, и в ту же минуту «Дункан», переменив курс, пошёл к берегу.

Вскоре в подзорную трубу можно было увидеть, как с яхты спускают шлюпку.

— Миссис Гленарван не сможет поехать, — заметил Том Аустин, — море слишком беспокойно.

— Ни Джон Мангльс, — сказал майор, — он не может оставить судно.

— Сестра! Сестрёнка! — крикнул Роберт, простирая руки к яхте, которую сильно качало.

— Ах, как мне хочется уже быть на борту! — воскликнул Гленарван.

— Терпение, Эдуард! — ответил ему майор. — Через два часа вы там будете.