Дети капитана Гранта

Идя вдоль американского берега, он обследовал все острова западного архипелага, но не нашёл там никаких следов «Британии». У мыса Пилар, при входе в Магелланов пролив, яхту встретил противный ветер. Пришлось повернуть на юг. «Дункан» прошёл мимо Земли Отчаяния, поднялся до шестьдесят седьмой параллели, обогнул мыс Горн, оставил позади Огненную Землю и, пройдя через пролив Лемера, достиг берегов Патагонии. Там, на высоте мыса Корриентес, он испытал сокрушительную силу ветра, того самого, что с такой яростью напал на наших путешественников во время грозы в пампасах. Но яхта отлично справилась с бурей; в течение трёх дней Джон Мангльс плавал вдоль берегов, пока не услышал выстрела из карабина, возвещавшего о прибытии ожидаемых с таким нетерпением путешественников. Что касается Элен и Мэри, то капитан был бы несправедлив, если бы забыл упомянуть об их редкой неустрашимости. Гроза нисколько не испугала их, и если они и волновались, то только за своих друзей, путешествующих по равнинам Аргентины.

Джон Мангльс окончил свой рассказ. Гленарван поблагодарил его и обратился к Мэри Грант.

— Дорогая Мэри, — сказал он. — Я вижу, что капитан Джон отдаёт должное вашим высоким достоинствам. Я счастлив, что вы чувствовали себя хорошо на борту моей яхты.

— Могло ли быть иначе? — ответила Мэри, взглянув на Элен и едва заметно улыбнувшись молодому капитану.

— О, моя сестра вас очень любит, капитан Джон, и я также! — вскричал Роберт.

— А я плачу тебе тем же, дружок, — ответил Джон Мангльс, немного смущённый словами Роберта.

Слова эти вызвали лёгкую краску и на лице Мэри Грант. Джон Мангльс поспешил перевести разговор на менее скользкую почву.

— Я окончил рассказ о плавании «Дункана». Может быть, теперь мистер Гленарван исполнит своё обещание и расскажет нам о подвигах, совершённых нашим юным героем?

Ничто не могло быть более приятным для Элен и Мэри. Гленарван поспешил удовлетворить их любопытство. Он рассказал о всех перипетиях путешествия от одного океана к другому: о переходе через Кордильеры, о землетрясении, исчезновении Роберта, взлёте кондора, выстреле Талькава, приключении с красными волками, о геройском поступке мальчика, наводнении, о грозе, пожаре, кайманах, смерче, о ночи на берегу Атлантического океана. Все эти подробности, то весёлые, то страшные, вызывали попеременно восклицания восторга или ужаса у слушателей.

Элен и Мэри осыпали Роберта поцелуями.

Гленарван закончил свой рассказ словами:

— Теперь, друзья мои, будем думать о настоящем. Что было, то прошло, но будущее принадлежит нам; поговорим о капитане Гранте.

Завтрак был окончен. Собеседники перешли в салон Элен. Они уселись вокруг стола, заваленного картами и планами, и разговор сейчас же возобновился.

— Милая Элен, — сказал Гленарван, — едва ступив на борт, я сказал, что хотя потерпевшие крушение моряки не вернулись с нами, но у нас есть твёрдая надежда найти их. В результате нашего путешествия через Америку у нас создалось убеждение, больше того — уверенность в том, что катастрофа не произошла ни у тихоокеанского, ни у атлантического побережья Америки. Из этого следует, что мы ошибочно толковали документ во всём, что касается Патагонии. К счастью, наш друг Паганель, осенённый внезапным вдохновением, понял ошибку. Он доказал, что мы идём по ложному пути, и так объяснил нам содержание документа, что новое толкование его не вызывает у нас и тени сомнений. Речь идёт о документе, написанном по-французски, и я очень прошу Паганеля прочитать его здесь ещё раз, чтобы ни у кого из присутствующих не осталось и тени недоверия к моим словам.

Учёный не заставил долго просить себя. Он пространно и убедительно рассуждал о словах «gonie» и «indi»: он с величайшей убедительностью внушал слушателям, что слово «austral» французского документа надо понимать не как южный, а как «Australie» — Австралия. Он доказывал, что капитан Грант, отплыв от берегов Перу в направлении к Европе и попав в бурю, мог очутиться в полосе южных течений в Тихом океане, которые и увлекли его к берегам Австралии.

Остроумная догадка и выводы учёного-географа заслужили полное одобрение даже у Джона Мангльса, особенно осторожного судьи, когда дело касалось столь важных вопросов, и человека, меньше всего склонного к увлечению громкими фразами и игрой воображения.

Как только Паганель окончил свою лекцию, Гленарван объявил, что «Дункан» немедленно берёт курс на Австралию.

Однако майор, прежде чем был дан приказ повернуть на восток, попросил разрешения сделать одно замечание.

— Говорите, Мак-Набс, — сказал Гленарван.

— Я вовсе не хочу, — начал майор, — своей речью ослабить впечатление от доказательств моего друга Паганеля. Я отнюдь не собираюсь опровергать их. Напротив, я нахожу их серьёзными, мудрыми, вполне достойными нашего внимания, и несомненно они должны стать базой наших будущих поисков. Но я хотел бы снова подвергнуть их исследованию, чтобы смысл их был бесспорным для нас.

Никто не знал, куда клонит осторожный Мак-Набс, и все слушали его с напряжённым вниманием.