Дети капитана Тореодора

Мордочка Лизы просияла:

— Правда? Значит ли это, что ты…?

— Само собой, я буду тебя сопровождать.

И в знак того, что ничего не боится, что готов идти хоть сейчас, он схватил приготовленное сестрой странное приспособление из прищепки с резинкой и закинул его на плечо.

— Отлично! — воскликнула Лиза, обматывая вокруг пояса шёлковый шнурок. — Пойдём запасным ходом, который ведёт в сад. Так нас никто не заметит.

…Они вышли, когда мышиное семейство уже почти спало. Почти — это значит, что малышня сладко посапывала в своих норках, папа-Тореодор, постанывая, дремал в кабинете, а мама с бабушкой и дедушкой латали старые людские носки, предназначенные для складывания припасов.

— Нужное дело, — шепнула Лиза, на цыпочках проскальзывая мимо кухни. — Скоро понадобится столько носков, что старых не хватит — и, пожалуй, придётся одолжить у людей парочку-другую новых.

Макс многозначительно поправил резинку с прищепкой у себя на плече.

Мышата пробирались по узкому коридору, затянутому паутиной. С верхнего этажа всё ещё доносилась чудная музыка.

— Тим-там-та-ам, тим-там-та-ам… — подпевала Лиза, улыбаясь.

Что ни говори, а сердце Макса полнилось тревогой.

— Послушай, Лиза, а собственно, зачем нам эта штука с резинкой? — поинтересовался он, продираясь сквозь густую паутину.

— То праща. Я вычитала из энциклопедии. Чтобы стрелять.

— А этот шнурок?

— Не шнурок, а лассо. Ну, знаешь, такое… чтобы ловить диких коней. Тим-там-та-ам, тим-там-та-ам…

— Послушай, Лиза. Ведь ты на самом деле не собираешься нападать на кота Одиссея?

— Что ты, конечно, нет. Но на всякий случай…

Однако у Лизы был такой вид… В общем-то ничего особенного, но просто Макс знал свою сестру.

— Конечно, это только на всякий случай, — улыбалась сестра. — Мы просто добудем кое-что на кухне. Но попадись он нам на пути! — Мышкин кулак взметнулся в воздух. — Только попадись! Непрошенный самозванец. Наглый бандит. Мы не потерпим эту разбойничью морду в нашем доме!

Коридор вывел к смородинному кусту. Мышата вылезли на поверхность, стряхнули с себя паутину и осмотрелись.

Уже совсем стемнело. Сквозь ветви куста виднелась освещённая терраса. А на террасе сидела мама Лопушайло и играла на скрипке. Вот откуда шла чудесная мелодия.

Пораскрывав рты, мышата с изумлением глядели на соседку. Вот так да! До сего момента они полагали, что мама Лопушайло — это такая мама, которая великолепно готовит пиццу. Теперь же оказалось, что мама Лопушайло — это ещё и такая мама, которая играет на скрипке.

— О-о! — Лиза закатила глаза. — Наши соседи — высокодуховные люди! Как жаль, что между нами стоит какой-то несчастный кот!

Тут музыка стихла. Смычок и скрипка нырнули в футляр, мама Лопушайло потушила фонарь и ушла с террасы.

Ещё некоторое время светились два окна на втором этаже, потом и там погас свет. Мышата очутились в полной темноте.

Но что значит темнота для мышей? Ха! Они отлично видят и без света.

— …? — неуверенно глянул Макс на Лизу.

Та прищурилась.

— Что ж, пора.

Стараясь не шуметь, мышата двинулись к дому.

* * *

В доме было тихо. Лишь стучали часы в прихожей, удивительно похожие на папины «Сейко» в квартире под полом. Да, как полагается, шебуршились мыши. То Макс с Лизой искали путь на кухню.

— Ты уверен, что налево?

— Да, вот — видишь? — тот самый сапог, о котором говорил дедушка. Он пахнет речным илом. От него налево, а потом прямё-охонько…

— Да, но помнишь, что он говорил про удочку? «От удочки направо…» А посмотри, где она стоит: если повернуть от удочки направо, то получится в прямо противоположном направлении от твоего сапога.

— Глупенькая! Ведь вчера, когда дедушка тут проходил, удочка стояла, возможно, в совсем другом месте.

— Или, скорее всего, твой сапог стоит не на том месте, на каком должен.

— Мой сапог? — Макс засмеялся. — Как раз мой-то сапог стоит на своём законном месте. А вот насчёт твоей удочки… — он со вздохом покачал головой, — я что-то очень и очень сомневаюсь.

Даже в темноте можно было увидеть, как сердито блеснули Лизины глаза.

— В общем, если хочешь идти налево — иди. А я пойду направо. Посмотрим, кто из нас быстрее окажется на кухне.

— Посмотрим! — ответил Макс.

И каждый решительно повернул в свою сторону — Лиза направо, а Макс налево.

— Свистни мне, если увидишь кота! — крикнула Лиза, пролезая за каблуком дамской туфли. Макс вздрогнул. — Да не жди меня! Стреляй из пращи! И постарайся попасть ему прямо в глаз!

Весело насвистывая

Тореодор, смелее в бой!..

Лиза ушла, а Макс медлил.

Тук! Так! — стучали над головой часы, похожие на папины «Сейко». — Тук! Так!

Надо ведь, он совсем забыл про кота.

Тук! Так!.. — стучали часы. И Максу стало казаться, что стучат они не на стене, а в самой его голове.

Сердце тревожно заныло в груди. Он больше не был уверен, что сапог стоит на правильном месте. Наоборот — нет, скорее всего, так оно и есть — правильно стоит именно лизина удочка, а не его сапог. И почему он не пошёл вместе с Лизой?

Макс тоскливо оглянулся. Кот — страшный ночной убийца — не выходил из его головы, поселившись там вместе с боем часов.