Дети капитана Тореодора

— капитан Тореодор пробрался тайными тропками к крыльцу, занырнул под лестницу (если помните, именно там был главный вход в мышиную квартиру), вытащил из кармана ключи и хотел было уже…

Но не смог. Зацепился за что-то погоном.

Ч-что т-так-кое…

Он попытался отцепиться — и обнаружил, что крюк, который его держит, является продолжением толстого лохматого бревна… Которое являлось, собственно, даже не бревном, а… Толстой кошачьей лапой!

— Вам что-то угодно? — растерянно осведомился капитан То…

— Угодно. — Кот оскалил пасть, полную острых зубов. — Что, мышиный недоумок — думал так просто отделаться? Не выйдет. Теперь моя очередь выбивать из тебя душу.

О том, как Одиссей выбивал из капитана Тореодора душу, мы не можем достоверно поведать. Потому что папа Мышайло слишком устал и был слишком измучен, чтобы рассказывать ещё и об этом. Но подбитый глаз, вырванный из бока клок шерсти, откушенное ружьё и обожжённые задние лапы (не хотел ли кот поджарить его на гриле следом за курочкой? м-м… вопрос интересный) — все эти детали говорили сами за себя.

Спасло капитана Мышайло то обстоятельство, что, услыхав невообразимый шум на улице, мама Мышайло распахнула дверь. Капитан влетел в нору, а кот… Хоть вход был и достаточно большим, но всё же не по его кошачьим габаритам.

— Жирное брюшко не пустило. Мерзавец. Недоумок. Наглый бандит. Уф-ф… я ещё разделаюсь с ним, — бормотал папа Мышайло, засыпая на диване из берета под вздохи и охи мышиного семейства.

* * *

Пицца была обалденная. С кусочками ветчины и сала, оливками и толсте-е-енным слоем сыра поверху.

— Мама Лопушайло готовила, — похвасталась мама. — Мы с дедушкой еле протиснули этот кусище через кухонную дверь.

Под «кухонной дверью» подразумевался, конечно, вход в мышиную нору в людской кухне за печкой.

Пицца была ещё тёплая, Пузик два раза попросил добавки, а Пушинка выпросила у Усика все оливки.

— В кухне у людей сильно пахло кислым тестом, — сообщила мама. — Чует моё сердце, мама Лопушайло собирается приготовить пирог с яблокам или что-то в этом роде.

— Пирог с яблоками! Пирог с яблоками! — обрадовались мыши.

А мама деловито сложила чисто выстиранный носок — из тех, что служили мышиному семейству мешками для складывания добычи.

— Завтра спозаранку нужно будет заглянуть на кухню. Кого бы взять себе в помощники? — задумчиво поглядела она на пень, за которым ужинали мыши.

— Меня! Меня! — подскочили Лиза и Макс.

— М-м… Нет, нет и нет. Не может быть и речи о том, чтобы посещать кухню без взрослых. Вы ещё маленькие и ещё неопытные. Пока по дому ходит опасный зверь… Забыли, как жестоко кот поступил с папой? А ну, малышня, марш в постель! Мне снова поможет дедушка.

…Норка, которую выбрали себе Лиза с Максом, была сказочно уютная. Вся мебель состояла из большой мягкой вязаной шали, которая, сложенная во множество раз, устилала весь пол — от стены до стены. В её многочисленных складках можно было заворачиваться. Или прятаться между ними. Или строить себе разные норки — что является, как всем известно, любимой игрой мышат.

Естественно, поселившись в такой замечательной комнате, Лиза и Макс с первого дня принялись строить себе замысловатые жилища, обставляя их со вкусом: пробками от бутылок (то были стулья), игральными картами (они заменяли картины на стенах), книжками с цветными картинками (Лиза любила книжки, и особенно Большую Мышиную Энциклопедию, занимавшую целую стену норки)… и прочими разными вещами, которые мыши так ловко умеют использовать.

Однако в тот вечер, возвратившись после ужина в свою комнату, ни Лиза, ни Макс не бросились строить новую норку, переставлять мебель и украшать по-новому стены. Усевшись с ногами на перевёрнутую баночку от плавленого сырка, Лиза хмуро смотрела в одну точку.

— Малышня… опасный зверь… малышня… — ворчала она время от времени. Усики на носу её сердито топорщились.

Макс перелистывал Большую Энциклопедию.

Внезапно потолок над их головами дрогнул, а сверху из людского жилища полилась мелодия. Нежная, певучая.

— Тим-там… — пропела Лиза в тон и улыбнулась. — Тим… тим-дим-дим-дим-дим…

Мордочка её вдруг просветлела, она встала и решительно направилась к комоду. Комод этот был составлен из четырёх поставленных друг на друга спичечных коробков. Выдвинув нижний коробок и порывшись в нём, Лиза вытащила: шёлковый шнурок… палец от перчатки… кусок тонкой резинки… бельевую прищепку…

— Тимм, дим-дим-дим-дим… — напевала она, с хитрой улыбкой колдуя над вещицами.

— Чего это ты? — подобрался Макс поближе.

— Пусть дрожат и прячутся Пузик и остальная малышня, — обьяснила Лиза, прицепляя прищепку к резинке, а резинку к прищепке. — Лично я собираюсь сегодня прогуляться по дому.

— Ты?!

— Да, представь себе. Мне нужно заглянуть на людскую кухню. Может быть, найду чего-нибудь вкусненького и принесу на завтрак…

— Но, Лиза. Ты забыла, что, пока по дому ходит опасный зверь…

— Ко мне это не относится, — отрезала мышка. — Так же, как я не отношусь к малышне.

И она с сомнением взглянула на брата, будто спрашивая себя, относится ли к малышне лично он.

— Я, конечно, тоже не отношусь, — поспешил уверить Макс.