Дети Капитолия (СИ)

— Черт подери, как же я тебя ненавижу, — проведя большим пальцем по пухлым губам Маргарет, Изабелла впилась в них — самонадеянно, смело, даже как-то грубо, максимально глубоко — словно от этого поцелуя зависела вся жизненная энергия Изабеллы. Но, может, так и было? Однако как ни странно, Маргарет, практически не сопротивляясь, ответила на это странное, но в то же время предсказуемое действие, попытавшись даже обхватить Хогарт дрожащими руками.

— Думаешь, все так просто? — Изабелла отстранилась от девушки, но при этом все еще находясь на неприлично близком расстоянии. Сейчас Хогарт катастрофически нуждалась в продолжении — слишком долго ждала и хотела. Отомстить за все, отыграться на собственной кукле, использовать ее, довести до последнего стона.

— Но, ведь… — Маргарет побоялась даже вздрогнуть, когда Хогарт уверенно сорвала с себя пояс, после чего умело перевязала им руки Маргарет, приковав их тем самым к находящемуся по близости камню, лишая брюнетку возможности к движению. — Мы транслируемся на весь Панем.

— На весь? — глаза Изабеллы загорелись, и девушка поднялась, прокрутившись вокруг себя, а потом рассмеялась. — На весь, мать его, Панем! Как же охуенно… — смех, свободный, сумасшедший, перемешанный с несвязной речью, но при этом простой и настоящий, прерывал попытки внятных слов, вынуждая Изабеллу захлебываться в собственных мыслях: — Да пошло оно все! Как пошла и ты, и все, кто нас смотрят! Чертовы бляди, предатели — кто бы, блять, подумал, что все будет именно так? Я? Ты? Эти смотрящие? Плевать …сейчас мне на все плевать! Пусть насмотрятся! Им понравится — не так ли? Им всегда все нравится, абсолютно все! То, как убивают людей, то, как они сжигают заживо — так почему бы не сгореть всем нам? И им, всем им! Ненавижу каждого, ненавижу…и себя тоже.

Бросив жгучий взгляд на Маргарет, Иззи провела руками по волосам и глубоко вздохнула, запрокинув голову. Что-то переменилось в одно мгновенье, такое непонятное и пугающее, но невыносимо приятное. Она вспомнила все, забыла о многом. Отпустила, нашла, потеряла. Все разом — умиротворение, ненужное и лишнее сейчас. Еще немного — она будет свободна. Все равно как будет с Аланом — смерть тоже спасение. Для них обоих.

Обычные детские игры.

— Тебе же не хочется ждать? — со всей силы сжав грудь Марго, от чего последняя невольно сжалась и чуть вздохнула, Хогарт резко провела ножом вдоль майки на разгоряченном теле, после чего сорвала одежду с жертвы. Оголенное тело — близкое и противное одновременно, манило своей откровенной белизной, правильностью…ложной идеальностью. — Ты же хочешь этого — по тебе вижу. Не противься желанию, сука.

Продолжая усмехаться, Изабелла снова мерзко поцеловала пытающуюся сопротивляться Маргарет, одновременно ведя вдоль живота ледяным лезвием, а потом вдруг остановилась, и, чуть надавив, начала оставлять кровавый след, на что Милсон задрожала еще сильнее, сдерживая крик.

— Прошу, не надо, — задыхаясь, прошептала девушка, когда Изабелла стянула с брюнетки обтягивающие штаны, — это же не ты…

— Поверь, теперь — я, — покрывая ноги соперницы поцелуями, Изабелла кусала, тянула снежную кожу, наслаждаясь сдержанными стонами, вызванными от переменчивости чувств. Но ей было мало, слишком мало.

Перехватив клинок, Изабелла, на этот раз глубже и сильнее, провела острием по ноге, но сразу слизала появившуюся кровь языком, надменно закусив губу. Горьковатая, мерзкая — ровно как и сущность этой шлюхи, что сейчас продолжала тщетные попытки вырваться и удержать свои крики. Но останавливаться было глупо — Хогарт продолжала вести языком вверх, пока не достигла промежности.

Абсолютно мокрая — тело знало, чего желала хозяйка.

Коснувшись кончиком языка возбужденного клитора и начав его легонько посасывать, Хогарт взглянула на Марго — та незамедлительно простонала, инстинктивно подавшись вперед. Полностью красная, но находящаяся в плену собственного желания, уже уничтоженная — Марго наделась получить удовольствие. Наивная дура.

Немного поиграв язычком, так, чтобы еще сильнее расслабить Маргарет, Изабель, не церемонясь, вставила сразу два пальца в возбужденную девушку, оторвавшись от промежности и закусив рукоять ножа зубами. Маргарет вновь выгнулась и закричала что-то непонятное, а Хогарт лишь прихватила соперницу за шею, отбивающую свой последний пульс, продолжая насаживать Милсон на пальцы, придавливая основанием ладони клитор. Сбивая темп, глубже, сильнее, восхищаясь стонами подруги, одновременно издеваясь над ней — Хогарт мечтала об этом моменте.

Практически доведя брюнетку до крайней точки, Хогарт остановилась, высунув пальцы из пылающей и дико текущей, дрожащей девушки: