Дети хлебных времен

– Боятся-то боятся, но у них – скорость, свобода маневра… Между прочим, по звуку можно определить далеко ли бродит Вихрь. Если птерон сам спасается бегством, то и звон у него особый…

Мелькнула тень, шерстистым комком скатившись с заросшего пыльником холма, к болоту подбежало на неказистое существо. Плоское, напоминающее сковороду тельце, маленькая, оснащенная уродливыми челюстями головка. Полутарак-полузверь. Взвизгнув, Беана прыгнула к проводнику, обхватила его за шею.

– Спокойно! Это не птерон, – обычный горец. – Согомак погладил перепуганную Беану по спине.

– Какой грязный, страшненький… – Соплеменница продолжала дрожать.

– Обычный одичавший горец. Совершенно безопасный.

– Но ты посмотри, какой у него отвратительный вид!

– Встречаются экземпляры и похуже.

– А правда, что отрубленные конечности у них могут вырастать заново?

– Говорят, что да. Кое-кто считает, что горец умирает, лишь потеряв голову.

– Ого!

– Только их все равно никто не убивает. Кому они нужны?

Глаза Беаны – пара тлеющих углей – оказались неожиданно близко. А более всего Согомака удивила то, что прежняя лукавая насмешка из них бесследно исчезла. Соплеменница смотрела на него с негой и томлением, ничуть не скрывая своих чувств. На мгновение Согомак даже растерялся. К подобным стремительным переменам он был попросту неготов.

Тем временем горец, не обращая на них ни малейшего внимания, жадно припал к ближайшей вспухающей из земли капле. Глотнув пару раз, перебежал к следующей. Кадык на темной и морщинистой шейке судорожно подергивался. Утолив жажду, он воровато зыркнул в сторону тараков и помчался через болото, часто спотыкаясь, разбивая встречные капли в искристые брызги.

– Видели?! Видели чудище, что сейчас пробежало? – Босой и взволнованный, к ним выскочил Кревет.

– Да это же горец! – Беана фыркнула. – Обычный одичавший горец. Совершенно безопасный!

С явной неохотой она отстранилась от проводника, и лишний раз Согомак подивился, до чего быстро и легко меняется выражение ее лица. Теперь это была прежняя Беана – готовая в любой момент рассмеяться или ужалить колючим словом.

– Если горец, то ладно… – Кревет потрясенно посмотрел на свои ступни. – Смотрите-ка! Раны действительно того… Почти зажили.

– Вот и лечи до победного. – Согомак растерянно поскреб макушку. – А мы тут посуду, что ли, домоем.

– Домоем, домоем, – Беана улыбчиво кивнула. – Ты иди, Кревет, полечись…

* * *

То, чего он опасался, все-таки произошло. А ведь сколько раз говорил себе: никаких романов во время походов! До сих пор этого правила ему удавалось неукоснительно придерживаться, но, увы, все рано или поздно подвергается проверке на прочность, не удержался и он. Как бы то ни было, но «мытье посуды» изрядно затянулось. То ли сказалось поднадоевшее одиночество, то ли чары Беаны действительно оказались неотразимыми, но устоять проводник не сумел.

И конечно, уже на подходе к лагерю им пришлось столкнуться с разъяренным Рохом.

– Тварь!.. – Он в бешенстве шагнул к съежившейся Беане. В подобном состоянии что-либо объяснять ему было бессмысленно. Не тот момент и не та ситуация. Поэтому Согомак атаковал почти рефлекторно, ударив не сильно, но точно. Клацнула челюсть, и буян, охнув, опустился наземь.

– Вот и кончилась наша спокойная жизнь. – Проводник досадливо передал котомку с посудой Беане. – Неси в лагерь и скажи Гунту, что пора подниматься. Пусть трубит общий сбор.

– А ты?

– Я чуть подзадержусь. Приведу в чувство этого ревнивца.

Согомак знал, что говорил. Хуже нет междоусобицы и распрей в походе. И понятно, когда грызутся из-за воды или куска ямуса, но когда сходятся в схватке из-за смазливых дамочек, это уже глупо! Глупо и абсолютно не к месту.

Тем не менее, Рох повел себя на удивление спокойно. Очнувшись, пощупал разбитое лицо, кое-как поднялся.

– Ничего личного, Рох. Предлагаю отложить все споры до возвращения. – Согомак старался выглядеть спокойным, однако стерег каждое движение соперника. Бунт – та же истерика, и в идеале подобные вспышки пресекают в зародыше. Однако Рох в драку не полез. Процедив многообещающую угрозу, без скандалов и ропота побрел к лагерю.