Дети кицунэ

– Мною движет чувство долга, – уже мягче сказал Ясухиро. – Долга перед отцом и долга перед сёгуном. К власти должен прийти Исао, потому что он этого достоин, и так будет лучше. Хякки-ягё можно начать в любой момент, но потом, и вообще…

Что-то рухнуло на ящик. Грохот был такой, что казалось, будто деревянное днище вот-вот проломится. Кто-то взвыл. Ясухиро передёрнуло. Она посмотрел наверх и по привычке вытянул веер. Только сейчас я поняла, что это оружие, каким бы опасным оно не казалось, для молодого даймё было скорее игрушкой – той самой, за которую маленькие дети хватаются, когда им становится страшно.

– А почему ты не можешь стать даймё? – тихо спросила я. – Чем ты хуже брата?

Ясухиро помедлил, нервно теребя веер. Наверно, если бы он нечаянно не задел припрятанное лезвие, промолчал бы ещё дольше, но проступившая на ладони кровь заставила его собраться.

– Эта бумажка… – пробормотал он. – Это заклинание твоего отца?

– Мы сейчас это будем обсуждать?

– Я задал вопрос.

– Да. Пожалуйста, отдай колотушку, пока они все там друг друга не перебили!..

– Если я возьму эту бумажку и стану невидимым, я смогу пойти вместе с хякки-ягё?

– Что? Зачем это вам?

– Я хочу лично проследить, как вы предотвращаете катастрофу.

У меня не было времени, чтобы думать.

– Я не знаю, – честно сказала я. – Полагаю, ваш охранник вас проведёт.

Ясухиро выдал нервную усмешку – едкую, неестественную, жуткую.

– Хван это может, да… – хмыкнул он, дотронувшись до свежей ссадины на переносице. – Знаешь… у нас с тобой ранки в одном и том же месте. Твоя очень красивая. Она… похожа на вишнёвую веточку.

– Так что? Вернёшь?

Он молча сунул руку за пояс и вытянул колотушку, хорошенько припрятанную от людских глаз. Выглядел Ясухиро совсем подавленным. Ещё раз взглянул на брата, укрытого курткой, перевёл взгляд на меня. Внутри что-то щёлкнуло. Я впервые увидела этого человека таким, каким он был на самом деле. Тем, кто всё это время прятался за веером.

– Если повезёт, увидимся на шествии, – шепнула я.

Ясухиро промолчал.

Я попыталась приподнять ящик – напрасно. Посмотрела на Ясухиро. Вместо того, чтобы помогать мне, он зачем-то развязывал узелок, придерживающий ножны на поясе. Я начала соображать. Когда в парень сложил веер, сомнений уже не оставалось – рычаг. Плечо и точка опоры.

– Знаешь, что делать? – буркнул Ясухиро.

– Угу. Только… Только надо немного приподнять.

Он кивнул. Положил сложенный веер, протянул мне меч. Сам встал на корточки и осторожно, всё ещё стараясь держать лицо, приподнял ящик. Зазор получился маленький, но этого было достаточно, чтобы подсунуть ножны. Техника нетрудная. Уткнуться, надавить, поднять. Гроб поддался. Ясухиро выскочил наружу и, выпрямившись во весь рост, поддержал крышку, чтобы я могла выбраться. Я успела захватить только меч.

Всё успело перемениться. Больше половины охранников, как и даймё, куда-то делись. Кажется, им удалось спастись. Исчезла и госпожа Эцуко, а Макато, истекая кровью, лежал на полу. Но самое загадочное – куда-то пропал онрё. Соры не было ни среди ёкаев, всё так же отчаянно сражающихся с воинами, ни рядом с Такеши, забившимся в угол с невидимым ящиком. А тот грохотал. Я своими ушами слышала – внутри аптекарского короба что-то рычало и билось, а братец, жалобно поджав уши, что-то тихонько скулил на лисьем.

– Господин! – Хван яростно вцепился Ясухиро в плечо. – Вы не ранены?

– Харуко, бумага… – проскрипел Ясухиро.

Я кивнула и кинулась к брату, но что-то меня остановило – чья-то ладонь уткнулась в плечо. Папаша сдёрнул бумагу с собственной груди и протянул мне руку – где?

– Дайте господину Ясухиро этот пергамент… – пробормотала я. – Ну, дающий невидимость…

Орочи усмехнулся и вытянул припрятанную колоду. Повёл рукой, и одна из карточек, выскользнув из-под нитки, сама собой поднялась в воздух. Больше Ясухиро я не видела. Да и смотреть не хотела. Что-то подсказывало, что мне ещё придётся на него насмотреться – там, в мёртвом городе Ёми…

Ни на коробе, ни на гонге знаков уже не было. Орочи с вожделением схватился за верёвки, придерживающие тарелку, и замахнулся.

– Хякки-ягё! – закричал он во весь голос. Раздался первый удар. – Хякки-ягё! Хякки-ягё!

Гонг грохнул три раза – и то, что пряталось внутри, вырвалось наружу. Это не была ни мёртвая волна от чар онрё, ни огненный шквал, ни бурный ветер…

Тарелка мгновенно расплавилась, обернувшись гадкой чёрной лужей. Эта чёрная лужа быстро растеклась, становясь всё больше и глубже, протягивала длинные щупальца, свивавшиеся в причудливые завитки и поднимающиеся над окровавленным полом.

Я поймала себя на странной мысли. Чем бы это существо не было, оно питалось кровью. Папаша довольно усмехнулся, Такеши пропал из виду. Ёкаи всполошились, оставшиеся люди кинулись наутёк. Тем, кто уцелел, несказанно повезло – они больше не интересовали чудовищ. Чёрная река влекла их за собой.

Я тоже почувствовала эту тягу. Тяжёлую, нечеловеческую, едва ли преодолимую. Другие поддавались ей с лёгкостью, но я держалась. Это неправильно, этого не должно быть…