Дети кицунэ

В зале стремительно теплело, а в окне, на руках отца, обмяк Керо. Буквально искупавшиеся в крови ёкаи ринулись на даймё. Кто-то вцепился в одну из цепей, поддерживающих гроб. Я смотрела в угол, где прятался отец, и всё никак не могла понять – почему он почти бездействует?..

Я окончательно потерялась в визгах и скрежете. Не знала, куда смотреть. Подцепила рукой чьи-то когти, покачнулась от толчка. Раздался громкий цепной лязг. Кто-то дёрнул меня за шиворот – и наступила темнота.

От безумного грохота зазвенело в ушах. Я попыталась подняться, но тут же ударилась головой о что-то деревянное – кажется, дно ящика. В волосах запутались цветы, рядом, буквально в пяти сунах[20] от меня, лежало что-то большое и пахучее. Я догадывалась, что это было. За стенками гроба кричали и бились, чьи-то тела с грохотом падали, хрипели и булькали, сплёвывая кровь. Чтобы вылезти, не хватало сил. Я осталась наедине с трупом.

Но наедине ли?..

Кто-то кашлянул. Он был рядом со мной, под одной крышкой, и разделяло нас только безжизненное тело. Я приоткрыла крышку и тихонько ткнула Кокоро – давай, свети.

Едва бледный красноватый огонёк залил тесный ящик, я закричала. Ввалившиеся глаза на лице покойника смотрели прямо на меня. Эта мёртвая голова лежала так близко, что мне приходилось прижиматься к стенке, чтобы до неё не дотрагиваться. Она воняла. От мерзкой приторной вони, похожей на перчёный мёд, подступила тошнота.

– Пожалуйста, не кричи…

Я с трудом оторвала взгляд от тела. Ясухиро лежал по другую сторону от него, но держаться старался с достоинством, будто ничего не происходит. Не обращал внимания и на россыпь камелий на своих плечах. Только вот от прежнего молодого даймё, которым я встретила его в тюрьме, парня отличали многие вещи, и меньшим из них были свежие раны на лице и кистях. Впервые в этих чёрных глазах, раньше казавшихся бездушными камнями, я увидела хоть какое-то чувство – страх.

Медлить было нельзя. От этого человека всё зависит. Это ведь у него, у него колотушка! Но как же сбивает этот череп, облепленный ссохшейся кожей…

– Я здесь, смотри на меня, – сбивчиво дыша, пробормотал Ясухиро.

– Отдай, что забрал, – прошипела я.

Если бы не труп между нами, я бы кинулась на Ясухиро прямо сейчас. Не отдал бы по своей воле – забрала бы силой, и не постыдилась бы так обращаться с сыном самого даймё. Заслужил. Заслужил, паршивый тип!

– Сначала госпожа Химицу проведёт обряд, – процедил Ясухиро. – Тебе ничего не стоит на время отвлечь этих тварей!

– Мне ничего не стоит?! Да Сора меня чуть не убил из-за разговора с тобой! Отдай колотушку! Мы просто начнём хякки-ягё, и всё это закончится…

– Но тогда Исао не воскреснет!

– Когда ты поймёшь, что его уже не вернуть?!

– Но ты же есть!

Казалось, эта пауза растянулась на часы. Мы смотрели друг на друга, и оба понимали, что сказать больше нечего. В голове вертелось с десяток мыслей, за стенами тяжёлого ящика по-прежнему слышались крики и грохот, и только обезображенное тело между нами по-прежнему оставалось неподвижными.

– Дыши реже, – уже спокойней сказала я.

– Что?

– Дыши реже, здесь никаких щелей нет. Задохнёмся.

Ясухиро приподнять ящик хоть немного, но справиться в одиночку не мог. Камэ была права – молодой даймё оказался слишком слаб телом. Не то, что его герой-брат, который, наверно, ни за что бы не стал красть единственную возможность спастись.

– Мы вылезем отсюда, только если ты мне поможешь, – буркнул Ясухиро.

– Мы отсюда не вылезем. По крайней мере, пока ты не вернёшь колотушку.

– Хочешь умереть вдвоём?

– Не в первый раз. Слушай, мой отец собирается в город Ёми, и если мы устроим хякки-ягё прямо сейчас, у нас есть шанс отсрочить катастрофу, чтобы её отменить совсем. Надо просто пойти вместе со всеми, и…

– Моя катастрофа уже случилась, Харуко. И случилась она по вине той милой кошечки, у которой ты со своим дружком гнездовалась.

– Если она это сделала, отвечать должен весь город? Для того, чтобы поддерживать жизнь в этой груде костей, семейство Кацусима запытало десятки ни в чём не повинных лис! А из-за этого, между прочим, и появился онрё! Из-за него погибли и семейство Кацусима, и стражники, и господин Нобу, и вся моя семья вместе со мной, в конце концов!

Я резко дёрнулась – и мёртвая голова, державшаяся на изношенных позвонках, с тошнотворным хрустом отломилась от тела. Меня скрутило. Злость мгновенно обернулась диким страхом, и я была готова снова закричать. Хотелось спрятаться, забиться, закрыть лицо руками и просто заплакать. Я ведь так делала в детстве. Я помню.

Ясухиро стянул с себя хаори – осторожно, чтобы не задеть тело. Сначала я подумала, что невольному сокамернику просто стало жарко в этой западне, но парень думал совсем о другом. Он накрыл курткой брата – так, чтобы мне не пришлось смотреть на отвалившуюся голову. Стало немного легче. Даже душок перчёного мёда сменился хвоей.