Дети кицунэ

– Ничего неизвестно. Харуко, ты знаешь, нам не положено говорить об этом. Лучше подумай о том, что сегодня на празднике будет сам даймё[5].

– Да-а?

– Конечно! Для чего, по-твоему, он вернулся из Эдо[6]? И, кстати, я слышала ещё и то, что с ним будет его сын. Наследник.

– У-у… Вот шуму-то будет…

– Шум будет вокруг этого наследника. Семьи Кацусима больше нет – значит, за расположение молодого даймё будут бороться кланы Айхао и Химицу. А ты знаешь, они как кошки с собаками…

Я закатила глаза.

– И сейчас, конечно, ты будешь перебирать мне все сплетни об этой свадьбе…

– А как же? Я слышала, в невесты прочат Айхао-но Ран – говорят, редкая красавица. Если дом Химицу не поторопится со свахой, фаворитами станут Айхао…

– И долго ты сплетни будешь разносить?

Я оглянулась на Такеши. Он, пусть и не собирался подходить – и Камэ, и других мико, братец сильно недолюбливал, – но стоял и покорно ждал, когда я вернусь.

– Это уже не сплетни, это чистая правда, – хихикнула Камэ. – А Такеши? Чего он шатается, как тень?

– Это его дело, – Я посерьёзнела. – Кажется, тебя уже ждут…

– Ой, да! Увидимся на шествии!

Она быстро развернулась и, кинув пригоршню бобов одному из горожан, побежала за остальными мико. Я вернулась Такеши. Настроение, кое-как наладившееся после проигрыша, снова подпортилось.

– О чём говорила? – спросил брат.

– Новости пересказывала. По кланы Айхао, Химицу…

– И тебе это интересно?

Меня возмутило, с какой пренебрежительной ноткой Такеши задал этот вопрос. Почти что прямым текстом сказал: «Неужели у тебя хватает глупости, чтобы слушать сплетни?». Может быть, я бы и потерпела оскорбления по поводу внешности, но если кто-то называл меня «глупой», я начинала выходить из себя:

– Конечно! Я же не в пузыре живу! И тебе уже можно из своего вылезать…

Такеши раздражённо цокнул языком. Переулки быстро сменились ярмарочной площадью, шум нарастал – торговцы наперебой приглашали купить что-нибудь именно у них. Мико разносили бобы, а выступающие активно готовились к шествию. Мы быстро нашли маму с дядей, но так же быстро разошлись. Они пошли к храму, мы – прогуляться вдоль палаток. Пахло сладостями и жареной рыбой, но дальше, у поворота на главную улицу, начиналось самое интересное. Подарки. Бумажные фигурки, куклы, колокольчики и защитные мешочки-омамори – естественно, всё праздничное и ярко-красное. Пришлось раскошелиться, зато когда заиграла торжественная музыка, знаменующая начало парада, мы были во всеоружии.

Первыми пустили собак. Кто же ещё прогонит нечисть, если не собаки? Они, увешенные бубенцами и бордовыми лентами, гордо пробежались по улице и скрылись за поворотом. Толпа людей, с каждой минутой становящаяся всё гуще, сыпала им вслед всё те же горстки бобов.

– С ума сойти… – пробормотала я.

Парад красного и золотого – в свете фонарей переливались шёлковые наряды, безумные высокие причёски, лакированные маски и ножны для мечей. Звучала музыка, цокали деревянные подошвы, слышались разговоры и песни. И ведь это было только началом. Уже подтягивались акробаты, жонглёры, танцовщицы с веерами и бродячие артисты – и подумать трудно, что в городе может быть столько людей!

– У тебя глаза горят, – хмыкнул Такеши.

– Такеши, ты видишь?

– Да. И, кстати, вполне уже насмотрелся. Может, отойдём подальше, пока не растоптали?

Я стояла на своём. Одно из главных шествий года – как можно наблюдать издалека? Через крохотные прорези в масках на нас смотрели музыканты, всё так же изображающие чудовищ, а их песни становились только громче и веселее. Затем пошли «дома». В первую очередь ремесленники – продавцы корзин, гончары, ткачи. Естественно, хвастались товаром. За ними следовали актёры и кукловоды. «Люди искусства». Когда впереди замаячили «благородные», толпа затаила дыхание.

Впереди – конечно же, тот самый клан Айхао. Отважные воины в полированных доспехах. Они не вынимали мечи из ножен, но всеми силами давали понять: лучше и не надо. Их рогатые шлемы, способные выдержать даже самый мощный удар, в честь праздника украшали золотые и зелёные полоски, грудь отмечали особые знаки – мон, герб семьи. У клана Айхао им были переплетённые хвойные ветки. Следом, в жёлто-зелёных кимоно с тем же моном, шествовали женщины и девушки. Даже у них были, хоть и короткие, но всё-таки клинки.

– Ты только посмотри… – пробормотала я. – Как блестят…

– По мне, куда интересней идти в этом шествии, а не смотреть на него, – пожал плечами Такеши.

Я отмахнулась. Улыбнулась группке мико, марширующей следом – Камэ нас с братцем даже не заметила. За служительницами шли монахи – выбритые наголо мужчины, в отличии от других одетые куда скромнее и аскетичней. Наверно, именно поэтому клан Химицу на их фоне смотрелся настолько ярко.

Они никогда не стремились показать, что опасны. Наоборот – всем видом старались расположить к себе людей. На себе носили золото и сирень, в волосы вплетали шёлковые жёлтые цветы. Нанимали музыкантов – целый ансамбль с бивами, сямисэнами и громкими гонгами. За ними шла охрана.

– Смотри-смотри, – шепнула я. – Госпожа Эцуко идёт.