Дети лета

Я невольно провела пальцем по шрамам на моей щеке. Обычно я хорошо маскирую их, но не всегда. Шиван уже видела их и никогда не спрашивала, как они появились. Раньше я была благодарна ей за это, пока не поняла, что ею движет не деликатность – она искренне не хотела ничего знать, подозревая, что может услышать нечто ужасное. Так было, и так есть, но от этого не легче.

– Ты постоянно укоряешь меня за работу, которая представляется тебе излишней, отказываясь признать, насколько она нужна. Мне надоело постоянно чувствовать, будто я должна защищать тебя от своей истории лишь потому, что ты предпочитаешь не замечать, какие ужасы порой творятся в нашем мире.

– Не такая уж я наивная! – запротестовала Шиван, но я покачала головой.

– Тебе хочется быть наивной. Верно, ты сама понимаешь, что не наивна, но тебе хочется видеть мир упрощенно, и ты злишься на тех, кто напоминает тебе, что он не таков.

У нее задрожали руки. Я заметила, как крепко она обхватила чашку, пытаясь унять дрожь, потом оставила в покое чашку и убрала руки на колени.

– Судя по твоим словам, очень похоже, что ты хочешь порвать со мной.

– Нет.

– Правда?

– Мне уже давно следовало перестать притворяться. Но, Шиван, ты должна понять одно: больше я не буду делать это. Тебе нужно решить, сможешь ли ты поддерживать отношения с тем, чья личная история чертовски мучительна, с человеком, которому нужно иметь возможность говорить о сложностях и победах в ненавистных тебе делах. Если сможешь – или думаешь, что сможешь, – будет чудесно. Я действительно надеюсь, что ты сумеешь, что мы придумаем, как можно успешно справиться с любыми передрягами. Если не сможешь, я смогу понять, но окончательный выбор тебе придется сделать самой.

– Ты предоставляешь выбор мне.

– Да. – Я допила остатки кофе и бросила мусор в чашку. – Ты позволишь мне рассказать тебе кое-что об этих детях?

Ее лицо кричало: «Черт, нет», – но, чуть помедлив, Шиван кивнула.

– Их жестоко обижали родители, и та женщина, забравшая их из родительских домов, привезла детвору к моему дому, заверив их, что теперь они будут в безопасности. Конечно, ужасно, что ей известно, где я живу и чем занимаюсь, но тем не менее она доверила мне безопасность несчастных детей. Предыстория моих рабочих дел и заработанная репутация подразумевают, что этих детей не оставят в доме их покойных родителей. Не велика радость, но все-таки не страдание. Она не обижала этих детей и знает, что я тоже их не обижу.

– Даже не знаю, что сказать на это, – с дрожью в голосе произнесла Шиван.

– Нормально. Просто думай об этом, пока будешь принимать решение.

Мой мобильный выдал сигнал, приняв очередное сообщение, на сей раз от детектива Миньона.

«Вонг фотографировал свою приемную дочь. Похоже, она даже не осознавала, что ее снимали. Социальный работник считает, что вам надо присутствовать, когда они попытаются поговорить с ней».

«Вероятно, мне понадобится около часа на дорогу», – ответила я.

«Отлично. Я сообщу ей».

– Мне пора отправляться в Манассас, – заявила я.

– Поедешь домой? Но ведь день только начался.

– У меня еще не закончился вчерашний день, но я еду в больницу, чтобы поговорить с одним из детей. Ты хочешь вернуться со мной или посидишь здесь еще?

Шиван пристально посмотрела на меня, и ее плечи поникли.

– Посижу еще немного. Думаю… думаю, я поговорю с тобой… когда?

– В любое время, когда созреешь. Бита в твоих руках.

– Бита?

– Ты же знакома с моим брателлой Эддисоном; так неужели тебя изумляет, что в мой лексикон закрались термины бейсбола?

Я встала из-за столика и собрала мусор, забрав, с ее молчаливого согласия, и раскрошившийся канноли, хотя, честно говоря, не уверена, что она вообще попробовала его.

– Я не появлюсь первой ни у тебя дома, ни в твоем отделе, не буду связываться с тобой по мобильному или Интернету, – добавила я, – не стану также передавать записочки, как в начальной школе. На сей раз первый ход за тобой.

Я нерешительно помедлила, потом, подумав: «Какого черта!» – наклонилась и поцеловала ее. Как бы она ни злилась на меня сейчас, нас тянуло друг к другу, и Шиван прильнула ко мне, обвив пальцами мою руку. Благодаря экзотическому кофейку она пропиталась вкусом малины, белого шоколада и мяты. Проезжавший мимо водитель выразительно свистнул, но я оставила его реакцию без внимания, сосредоточившись на слиянии наших губ, и услышала тихий вздох в ответ на мое легкое касание ее подбородка. Возможно, это наш последний поцелуй, и я со страхом осознала, что отказалась от участия в решении нашей судьбы. Все правильно, хотя и страшновато. Я слегка отстранилась, и наши вздохи смешались, когда мы соприкоснулись лбами.

– Te amo y te extraño y… espero que sea suficiente[26].

Уходя из кафешного дворика, я чувствовала, что оставила там часть души, но оглядываться не стала. Подавив это чувство, заказала напитки для Эддисона, Стерлинг и Вика и повторно для себя. Когда я направилась в сторону Бюро, осторожно поставив чашки в контейнер, Шиван уже исчезла из-за столика.

10