Дети Мёртвого Леса

Она все еще держится за него.

Отпускает.

— Приготовься сама, — говорит он.

Потом делает глубокий вдох. И выдох.

Ну, вот и…

Вперед.

И рубит корень клинком, освобождая путь.

Вспыхивает пламя. Меч вспыхивает и горит в руках белым огнем. Хёнрир держит. И прорубается вперед. И вой. Дикий нечеловеческий вой вдруг бьет по ушам. Невозможно сказать откуда — отовсюду сразу. Оглушающий вой, до звона.

Белые корни вскидываются стеной. Но Хёнрира так просто не остановить. Он прорубает дорогу. Идет. Вперед. Упрямо. Его собственные ментальные нити разрастаются, становятся видимыми глазу, словно чудовищные щупальца. Тянутся вперед. И там, где эти щупальца сталкиваются друг с другом — вспыхивает огонь.

Хёнрир сам начинает светиться, сначала тускло, потом все ярче.

Не останавливаясь. И Тьют идет за ним. Шаг в шаг. Как может. Идет. Осторожно, стараясь не касаться, держа щиты изо всех сил. Потому, что если упустить момент, хоть чуть-чуть поддаться, то прикосновение обдает такой невыносимой болью, что хочется орать.

Нет.

«Нет, Иль! Хватит! Прекрати! Хватит!»

Как уговорить его сдаться и умереть? Невозможно.

Все это было безумием с самого начала. Сейчас они умрут оба и… все.

Надо было иначе. Надо… Но сейчас выбора нет. Они уже здесь.

Шаг…

Даже без прикосновений, кажется, что ее сейчас разорвет. Темнеет в глазах и сознание ускользает… почти… Надо держаться! У них есть только одна попытка, и они не имеют права проиграть.

Закаленная сталь не выдерживает, плавится у Хёнрира в руках. Течет… Больше никакого толка.

Близко. Совсем…

Гигантские белые щупальца обхватывают, обвивают Хёнрира, накрывая с головой. Кажется, он горит изнутри… тонкая, словно бумага, кожа, а под ней бушует огонь. Это пугает до одури. Невозможно смотреть. Но Хёнрир все еще пытается сражаться. Прорваться вперед.

Гул и вой все громче.

Воздуха больше нет, не вздохнуть, разрываются легкие. Все в огне.

Переплетение огня…

Еще мгновение, кажется, и Тьют сама больше не выдержит… еще… столб света совсем близко. И что-то шевелится там, внутри, в клубке белых щупалец.

Удар сбивает Тьют с ног, она падает… обдает жаром… и каким-то безразличием разом… кажется, что кожа осыпается пеплом… еще немного, и…

И вдруг, дикий визг обрывается на нереально высокой ноте. Огонь уходит в землю. Ветер в лицо вдруг ледяным холодом. Сразу это сложно осознать.

Но только — сейчас.

«Убей!» — то ли хрип, то ли стон…

Тьют кое-как встает на колени, потом выпрямляется… как может… потом непослушной рукой вытягивает меч и идет вперед. Она должна сделать это сейчас, или будет поздно. Долго Хёнрир не удержит его. Скорее. Но словно во сне — ноги вязнут в липком киселе. Шаг. Еще шаг. Она сможет! Главное — успеть!

Эпилог. Твари

— Дверь заприте! — кричит Эван. — В подвал! И запритесь там! Быстрее!

Там твари. Никогда еще к деревне не подходили, от Леса слишком далеко.

Эван с Тьяденом пришли сюда вчера вечером, попросились на ночлег. Пытались рассказать, что лучше бы всем уходить подальше, в Лесу творится неладное. Но никто не поверил, конечно, ведь не было такого никогда! Да и как уходить? Бросать дома, скотину, все бросать? Из-за нелепых бредней пришлого мужика? Откуда здесь твари? Да отродясь не было! А если они уйдут, и вместо них явятся лихие люди, пограбят все. И куда возвращаться? На пепелище?

Эван только вздохнул. Они уже не в первой деревне об этом говорить пытались. Им не верили. А если верили, то единицы… но хоть так.

Вдруг и правда обойдется?

Не обошлось.

Одинокий далекий вой слышали еще днем, забеспокоились. Но все равно не поверили. Волки воют?

А вот уже к вечеру началось.

И бежать поздно.

— В подвал! Быстро! — Эван выхватывает меч.

Сам запирает ставни на окнах. Только не выдержат ставни. И дверь не выдержит. Да и подвал не спасет, твари просто вскроют, сорвут с пола доски, доберутся. Все засовы — только потянуть время. Остается надеяться, что им повезет, что твари обойдут этот дом стороной, хватит других.

Может быть, стоило собрать всех вместе, и вместе защищаться. Но драться с тварями некому, если только не пытаться обманывать себя. Нет армии, нет магии.

Вместе или поодиночке, но любом случае — погибнут люди, и с этим не сделать ничего.

Против тварей Эвану низачто не выстоять. То, что он убивал — ничего не значит. Тогда он бы не справился без Шельды. Сейчас он один… не считая деревенских, которые с топорами и вилами, но они… Лес дотянулся и сюда, они попрятались все.

— Я с тобой! — горячо говорит Тьяден. У него в руках отцовский меч, тяжелый, но Тьяден упрямо держится за него, уверяет, что справится. Ничего лучше все равно нет, разве что вилы… Вилами голову не отрубишь.

— В подвал, живо! — рявкает на него Эван. — Что я потом Шельде скажу?

Это бессмысленно, — понимает он. Подвал лишь отсрочка.

— Я мужчина! — пытается Тьяден. — Я буду сражаться.

— Будешь, — говорит Эван. — Как только твари вскроют когтями пол, так сразу и будешь. А пока не лезь. Видел, какие у тварей когти?

— Ты правда видел тварей? — говорит Орн, хозяин дома.

— Правда.

— И убивал?

— Не один.