Дети моря. Трилогия

Впрочем, рейс предстоит длительный, на Новую Землю, и мы еще успеем познакомиться со всей командой «Октября».

Погрузка давно закончилась. Люки трюмов уже закрыты и затянуты брезентом. На мачте поднят отходной флаг. Внизу глухо вздыхает прогреваемая машина.

Капитан ходит по палубе, — нервничает, то и дело вытаскивая часы. Время отхода приближается, а на судне еще нет старшего механика.

— Этот отдел кадров в последнюю минуту всегда что-нибудь подстроит, — с досадой сказал капитан, обращаясь к третьему помощнику. — Сходите, Алексей Иванович, поторопите их там!

Вчера вечером по приказанию начальника пароходства с «Октября» неожиданно сняли машиниста второго класса и кочегара. Обоих отправили учиться. Отдел кадров обещал рано утром прислать замену, но обещание так и осталось обещанием. Старший механик сидел в пароходстве и ожидал новых машиниста и кочегара.

На других пароходах, стоявших рядом с «Октябрем», было шумно: шла разгрузка и погрузка. Многоголосо кричали грузчики и матросы, дробно стучали лебедки, тяжко скрипели блоки и тросы. Обычная портовая жизнь.

Причал был завален бочками, ящиками, мешками. Мучная пыль носилась в воздухе и покрывала тонким слоем настил, борта пароходов, канаты и причальные тумбы.

Я стоял на палубе, у борта, и мысленно прощался с городом, с Соломбалой, с домом. Третий раз в эту навигацию отправлялся «Октябрь» в рейс, и третий раз я переживал радость и в то же время непонятную, остро ощутимую грусть.

«О, если бы меня пришла провожать Оля! — подумал я. — Или появился бы Костя! „Канин“ вчера еще пришел с моря».

Только я успел об этом подумать, как из-за угла склада показались три человека. Среди них был и Костя Чижов.

— Смотри, Илько, — крикнул я. — Костя пришел нас провожать.

Вместе с Костей к «Октябрю» шли механик Николай Иванович и незнакомый нам человек.

Пробили склянки. Двенадцать часов — смена вахт. «Октябрь» оглушительно загудел. На полубаке раздался пронзительный свисток старпома.

Костя поспешно вслед за Николаем Ивановичем взошел по трапу на палубу «Октября». Матросы ловко убрали трап и приняли швартовы.

— Беги назад, останешься! — крикнул я идущему к нам Косте. — Уже отходим!

А Костя улыбался, спокойно шел к нам и даже приветственно помахивал над головой кепкой. В другой руке он держал маленький деревянный чемоданчик.

— Получил на «Октябрь» назначение, — пожимая нам руки, громко и возбужденно сказал Костя. — Иду с вами в рейс! Ух и набегался же я…

— С нами в рейс? Да ты вре… шутишь, Костя.

— Ну вот еще, врешь! Иду, и знаете кем? Ма-ши-ни-стом! Машинистом второго класса!

Поверить в это было невозможно. Но машина уже работала, и расстояние между бортом и причалом все увеличивалось. Самый лучший прыгун мира уже не смог бы одолеть это расстояние. А Костя все еще был с нами, на «Октябре». Значит, он действительно идет в рейс.

— Но как, как ты сумел? — спросил я, радуясь и все еще не веря происшедшему. — Как?

— Очень просто, — ответил Костя, вытирая со лба пот. — Правда, не так уж просто. Встретил я утром у пароходства Николая Ивановича. «Взяли бы вы, — говорю, — меня к себе на „Октябрь“ учеником!» — «А ты где сейчас?» — спрашивает Николай Иванович. «На „Канине“, — отвечаю. — Только мне бы лучше у вас плавать. Там все-таки мои дружки, Димка и Илько. Вместе веселее. Нас было бы трое, как раз на все три вахты». — «А сколько тебе лет?» — опять спрашивает Николай Иванович. «Шестнадцать», — говорю. «А машинистом второго класса пошел бы ко мне?» Я даже испугался сначала и отвечаю: «Не знаю». Тогда он повел меня в отдел кадров и там сказал: «Если у вас нет людей, то вот я нашел машиниста. Оформляйте! Мы больше ждать не можем. У нас в двенадцать отход».

Костя замолчал, снова вытер со лба пот и продолжал:

— Ну, я и набегался, пока оформляли. Механик на «Канине» не отпускает, в отделе кадров тоже чего-то ворчат, мол, справлюсь ли. Только пять минут назад направление выдали. Я и сам не верю, все так быстро получилось. И дома не знают, что я на «Октябре», да еще машинистом, и в море иду. Ну, ничего, как-нибудь! Мы-то не пропадем, правда, Илько?!

Пока Костя рассказывал, «Октябрь» вышел на середину фарватера и ускорил ход. Мы были опять вместе.

…Мы плывем далеко на север, к Новой Земле.

Там пропала без вести «Ольга», там почти десять лет назад погиб мой отец. Если бы найти какие-нибудь следы, хотя бы обломок весла, хотя бы кусочек парусины! Но «Ольга» была у северной оконечности Новой Земли, а «Октябрь» туда подниматься не будет.

— Костя, — сказал я, — вот ты и машинистом стал. А через год-два, пожалуй, и механиком будешь!

Мы втроем сидели на крышке трюма. Илько мечтательно смотрел вдаль, на горизонт, в сторону клонящегося к морю солнца. Костя тихонько насвистывал. Он уже отстоял одну вахту.

— А ведь это совсем нетрудно — быть машинистом второго класса, — отозвался Костя. — Я на «Канине» учеником то же самое делал, проверял и смазывал машину. Только машинистом меня на один рейс взяли. Потом, наверное, заменят. А с «Октября» я все равно не уйду. Учеником, но останусь!