Дети павших богов

– Убери нож. Я не отвечаю тем, кто мне угрожает. И не позволяю шпионам лгать мне и моему королевству, скрывая свое настоящее лицо.

Я только теперь спохватилась, что наделала. Мои черные обсидиановые клинки сразу выдали во мне сидни, уж точно не вишраи.

Я медленно опустила клинок, но все еще готова была ударить.

Орин двумя длинными шагами отступил от меня, стер с горла каплю крови и хмуро взглянул на свои пальцы. Потом поднял глаза на меня, задержал взгляд на оружии, а от него медленно поднял к лицу.

Странный был взгляд. Не то чтобы похотливый, но… он пробирал насквозь.

– Ты сидни.

Я поежилась:

– Мне эти клинки подарили.

– А как же: все знают, как сидни любят раздавать подарки вишраи.

– Это…

Но он, казалось, меня вовсе не слушал.

– Ты дочь Сарейд, – тихо сказал он. – Так? Ты на нее похожа.

– Что? – Меня будто подбросило.

– Зачем ты здесь?

Он шагнул ко мне – я выставила перед собой клинок:

– Откуда ты знаешь мою мать?

Он замер, вскинув руки.

– Значит, она тебе не рассказала, – заговорил он после долгого молчания. – О своей жизни здесь.

– Здесь?

Я чуть не выронила клинки.

– О чем ты говоришь?

– Пожалуйста, не могла бы ты сперва убрать оружие?

Я не собиралась отказываться от оружия, стоя против говорящего с магией, который только что узнал во мне закоренелого врага – и кого-то еще? Орин вздохнул, что-то пробормотал и поднял руки. Меня окутал дым, и, не знаю как, клинки вылетели из рук, зазвенели о камни дорожки. Я непроизвольно потянулась за ними, но Орин покачал головой:

– Не нужно. Я не желаю тебе зла. Окажи мне честь, давай побеседуем, не отгораживаясь клинками. Прошу тебя.

Мне это совсем не понравилось. Но выбирать не приходилось. Я угрюмо повернулась к нему, показала и опустила пустые руки.

– Без оружия, – сладким голосом произнесла я.

– Спасибо. – Он спрятал улыбку.

– Откуда ты знаешь мою мать? – снова спросила я.

– Прежде всего, я должен понять, что делает здесь Клинок сидни. Да еще в обществе вишраи.

– Невинная уловка. В остальном мы сказали правду. Сидни с вишраи заключили союз для разведки и противодействия угрозе со стороны людей. Но, учитывая историю отношений сидни с Нираей… – Я закашлялась, скрывая несвоевременное желание проверить, не проступил ли узор на коже. – Мы решили, что вы не обрадуетесь визиту сидни.

– Союз? – Орин с горечью усмехнулся и забормотал, будто про себя: – Тиирн Дома Обсидиана заключает союз. Поглядим, чем он обернется.

– Так что же с моей… – Я теряла терпение.

– Твоя мать. – Орин растянул губы. – Мы с Сарейд дружили с детства. Давно. Она какое-то время жила здесь.

Я разинула рот. Орин произнес эти слова – эти нелепые слова, – как будто в них не было ничего удивительного.

– Не жила! – сорвалось у меня с языка.

Орин вздернул брови.

– Жила, – повторил он.

Нет! Ничего подобного! Тут какая-то ошибка. Он, верно, говорит о другой Сарейд, потому что моя мать – моя нежная, полубезумная мать могла жить где угодно, но не в Нирае.

Я только собиралась покачать головой…

– Сарейд не согласилась с наложенным на Нираю отлучением, – сказал он. – Она во многом не соглашалась с Домом Обсидиана. Она долго с ним боролась, но устала от борьбы. И пришла сюда.

– Не могла она, – прохрипела я. – Она же была тиирной. Она не могла уйти.

– Однако ушла. Пожелай она, Дом Обсидиана стал бы совсем другим королевством. Он мог бы сосуществовать с… с этим.

Он повел рукой, обозначив очертания Нираи, но я мотнула головой:

– Не стала бы она так поступать.

Орин бросил на меня странный взгляд, в нем сквозила грусть.

– Скажи, – мягко попросил он, – как там Сарейд? Неужели в ней ничего не осталось от того, о чем я говорю?

Мало было сказать – ничего!

– Она не стала бы, – повторила я, и мне показалось, что при этих словах в его лице прибавилось грусти.

– Сарейд, как никто, проницала будущее. Она провидела, каким мог бы стать Дом Обсидиана для многих и многих. Я никогда… я не знал и не знаю других таких, как…

Он, как видно, не нашел слов, и взгляд его стал далеким, как будто затерялся в воспоминаниях, где слова ничего не значили.

– Ты… – задохнулась я.

«Ты ее любил», – чуть не сказала я.

Я не сказала этого вслух, но оба мы услышали. Орин поморщился, и его молчание сказало все, что мне нужно было знать.

– Скажи, почему мой отец атаковал Нираю?

Не знаю, зачем я спросила. Что-то во мне уже знало ответ и боялось его. Что-то во мне желало никогда его не услышать.

– Он атаковал Нираю, чтобы вернуть Сарейд.

Глазам стало горячо.

– Неправда, – выдавила я. – Потому что это место было развращено. Потому что здесь была нечистая кровь.

– Эф… – Орин поморщился.

– Откуда ты узнал мое имя? – Я отпрянула.

– Просто я…

Он осекся, тихо выругался – фраза затихла, не дозвучав, и он вслушивался в отголоски.

Нет…

– Сарейд, когда ее захватили, была беременна. А я…

Захватили. Не освободили. Не спасли. Захватили. Как будто похитили. Как будто мой отец силой уволок ее обратно в Удел, запер в черном стекле, оставив сходить с ума, пока она не стала тенью прежней…

Как будто Орин был…

Орин…

В памяти развернулись слова Кадуана: «Не так послушна, как твоя сестра».

И тут мне вспомнилась та ночь.