Дети павших богов

– Риаша права, – сказала я, всеми силами скрывая дрожь. – Мне еще надо окончательно договориться с Нурой и обеспечить доставку. Любые наши силы проиграют в прямом столкновении с треллианской армией. Но величайшая слабость треллианцев в их самоуверенности. Она еще усилилась после пятнадцати лет спокойной жизни. Броня у них, может, и превосходная, но под ней разжиревшее тело.

– А уж их внутреннего устройства лучше нас никто не знает, – вставил Серел.

Филиас коротко хмыкнул, будто не поверил своим ушам:

– Нижние боги, вот уж не думал, что дойдет до таких разговоров.

– Не будем торопиться, – начала было Риаша.

Но тут в дверь с грохотом влетела маленькая, стремительная фигурка.

– Тио! – вскричала женщина. – Маленькое чудовище, сколько раз я тебе…

Малыш ее не услышал.

Тио с хохотом взлетел на колени Максу. И помахал мне:

– Привет.

– Привет, – ответила я.

– Нехорошо, – по-арански пробормотал Макс, обращаясь к ребенку, но при этом невольно передвинулся, чтобы мальчишке было удобнее сидеть.

Не раздумывая, словно это было у него в крови. На мой удивленный взгляд он пожал плечами:

– Пятеро младших в семье.

Я хихикнула.

– Извините, – Риаша виновато взглянула на нас с Максом, – мой внук – это ужас что такое.

– Не нужно извиняться… – начала я.

Макс тоже отмахнулся от извинений:

– Ничего, он может сидеть.

Он это сказал на теренском!

У меня глаза полезли на лоб. Макс старательно делал вид, будто ничего не случилось, но уголком глаза косился на меня ужасно самодовольно.

Серел с Риашей и Филиасом смущенно переглянулись. Особенно Филиас – он лихорадочно соображал, не сказал ли чего обидного.

– Ты когда выучил теренский? – на аранском прошипела я.

– На передовой много времени было наедине с собой. Я хотел бы найти другой случай тебе похвастаться, но…

Он застенчиво отвел глаза. И, прокашлявшись, обратился к Филиасу.

– Тисаана права, – на ломаном теренском заговорил он. – В прямом столкновении мы проиграем. Но это только если… – В поисках нужного слова он выпустил Тио, чтобы развести руками. – Всех. Вместе. Поэтому мы делаем не так. – Он не стал прятать довольной улыбки. – Мы сражаемся с ними отдельно.

Он с трудом подбирал слова, но смысл я поняла.

– Не так трудно натравить треллианских лордов друг на друга, – сказала я. – Сейчас особенно. У них так давно не бывало общего врага, что они только и думают о борьбе за власть. Мы этим воспользуемся.

Я не смотрела на Макса, но чувствовала его взгляд – и чувствовала в нем восхищение. Риаша задумчиво кивала, Филиас заложил руки за голову.

– Любой способ хорош, – сказал он, – лишь бы мы победили.

Мне так хотелось ответить: «Победим, даю слово». Но ненадежное обещание застряло в горле.

Снова раздался грохот и топот маленьких ножек – в комнату ворвались еще двое малышей. Тио тут же соскочил с коленей Макса – попутно лягнув его в живот – и кинулся к друзьям.

– Нечестно! – завопил он. – Теперь моя очередь повелевать!

Я всмотрелась.

У вбежавшей в комнату девочки половина лица была измазана грязью. И она швыряла в Тио клочками бумаги. Не просто бумагой, сообразила я. Бумажными бабочками.

Она изображала меня.

В горле встал ком. Оглянувшись на Филиаса, я встретила его внимательный взгляд.

– Что за глупая игра, – сказала я, но голос у меня перехватило, и Филиас смягчился.

– Ужасно глупая, – согласился он. – Но должен признать, Тисаана, ты хорошо справляешься.

Я слабо улыбнулась ему.

Лишь бы этого «хорошо» хватило.

День клонился к закату. Я стянула куртку на груди – на Аре стало холоднее. После Филиаса с Риашей мы побывали и у других, кто хотел со мной поговорить. «Еще одно», – повторяла я Максу. Наконец он в упор уставился на меня:

– Ты же на ногах не стоишь. Да и я не очень. Пойдем уже.

– Еще только…

– Тебе никто не говорил, какая ты упертая? – Он повернул меня к себе. – Прямо сейчас ты мир не спасешь. Но мы еще вернемся. Да ты посмотри на них.

Он кивнул на людную улочку. Здания, все такие же ветхие, понемногу чинились и украшались. Раньше здесь было пусто и безрадостно. Теперь на мостовой играли дети. За маленькими столиками чаевничали старухи. Кто-то высадил цветы в горшках.

– Они тут живут себе, – тихо сказал он, – и как-нибудь доживут до твоего возращения.

Не знаю, отчего у меня защипало глаза, но я кивнула и взяла Макса за руку. Однако помедлила, искоса глядя на него.

– Что еще? – спросил он.

– Ты выучил теренский.

Он чуточку смутился, отвел взгляд:

– Плохо выучил. Большей частью по книгам. Наверняка выговор ужасный. Просто я подумал… – Он опять взглянул мне прямо в лицо и заговорил на теренском – отрывисто, с сильным акцентом: – Ты всегда слышишь не свои слова. Я хотел… – Он споткнулся, подбирая слова. – Я хотел дать тебе… говорить с тобой твоими словами. Твоим… голосом.

Я зажмурилась, тоже не находя слов. Да, он был прав. Его ломаный теренский был почти невразумительным, и все же, слыша родную речь его голосом, я почувствовала, как две песни, звучавшие глубоко в душе, вышли наружу и слились в идеальной гармонии. Я почувствовала себя дома.

Дома…

Я сжала его руку.

– Идем домой, – выдавила я.

Макс вычертил стратаграмму.