Дети павших богов

– И то верно. Тогда другое предложение. Найдем лес где-нибудь в… в Бесрите, или на одном из южных островов, или еще где. Расчистим основательный участок земли, чтобы хватило на приличный сад. Подальше от людей, чтобы нас никто не беспокоил без приглашения.

– И озеро.

– Хм?

– Надо, чтобы рядом было озеро. Хочу научиться как следует плавать.

– Я не против. В мокрой одежде ты мне нравишься.

Она хихикнула, но смешок быстро затих.

– А самое главное, – добавила она, – чтобы никто нас не нашел.

– Ни одна душа.

Какая мечта!

Долгое молчание. Мы уже подходили к Башням, и белые колонны вырастали над нами, когда Тисаана тихонько спросила:

– Ты бы ушел? Сейчас?

Я усомнился, верно ли расслышал:

– Что?

– Если бы можно было уйти прямо сейчас, ты бы ушел?

Да!

Ответ страстно отдался у меня в голове. И не знаю, почему он не попал на язык, когда я ответил:

– Я очень долго только и мечтал – оставить Ару и не оглядываться назад. Но Ордена… меня не отпускали. Те ограничения после Сарлазая.

Даже когда я уговаривал Тисаану уйти со мной, я, строго говоря, не имел на это права. Просто тогда, в отчаянии, я не сомневался, что найду какой-нибудь выход, хоть куда, лишь бы вырвать ее из жадных лап Орденов.

– А теперь их нет, – подсказала Тисаана.

У меня в груди звенела горькая сладость. Да. Тисаана выторговала мне свободу, продавая свою, – все наказания стерты одним движением лезвия по ее коже. Но я острее прежнего чувствовал себя пленником.

– Нам ничто бы не помешало. Даже мой договор с Орденами исполнен.

Тисаана не смотрела на меня, и голос ее звучал на удивление равнодушно.

Я остановился. Повернулся к ней:

– Это ты замечталась или на самом деле?

– А ты хочешь, чтобы на самом деле?

Да! То же слово мгновенно прозвучало во мне. Но… правдиво ли? На самом деле?

– Я не верю, что хочешь ты. Ты, как никто, думаешь о других. Ты бы не захотела их бросить.

На ее щеке дернулся какой-то мускул.

– Может, для них было бы лучше всего, если бы я их бросила.

– Я вижу, когда люди доверяют вождю. Тебе они верят.

Тщательно выдержанное самообладание дало слабину, грусть поползла по ее лицу, как трещины по камню.

– Не знаю, не напрасно ли. Я уже сама себе не очень верю. Так славно… помечтать. И я так… устала.

Она шагнула ближе, закинула руки мне на шею – так близко, что я видел каждое пятнышко зелени и серебра в ее глазах.

Я тоже устал. И убегать умел лучше всего на свете.

Я поцеловал ее, медленно и нежно. Наши лица замерли, соприкоснувшись носами, и я пробормотал:

– Спроси меня еще раз.

Еще один раз, и я не выдержу, соглашусь.

Секунды проваливались в пустоту, ее глаза всматривались в мои.

И тут…

– Генерал Фарлион!

– Макс!

Мы шарахнулись друг от друга. Обернувшись, я увидел… кого бы вы думали – Мофа, бежавшего к нам с круглыми глазами. За ним спешили другие солдаты – мои солдаты. И среди них Фелип Алеор.

– Ты где был? – выпалил Моф. – Взял и пропал!

– Я…

Остальные догнали Мофа и остановились передо мной. Было в их лицах что-то такое, что ответ, который я мог бы дать Мофу, застрял в горле. Такое знакомое выражение лиц – я видел его каждую ночь перед тем, как вести их в бой. Лица испуганных юнцов, очень-очень старающихся выглядеть исключительно отважными.

Только Моф выглядел еще и сердитым.

– Я тебя всюду искал, – заговорил он. – Никто нам ничего не объяснял. А потом Саммерин мне сказал, что ты отправился домой!

– Вы знаете, что происходит, сударь? – вмешался Фелип. На лбу у него собрались морщины. Он выправился в толкового, дельного солдата, но так и не научился скрывать неуверенность. – Отчего изменились планы?

В животе у меня что-то оборвалось.

– Изменились? – повторил я.

Солдаты недоуменно переглянулись.

– Отменили все увольнительные. Всех командиров вернули в части. Всем оставаться в расположении на неопределенный срок. Всех заперли. Велено быть постоянно готовым к выступлению, сударь, – перечислил Фелип. – Вы… не знали?

– Это все из-за союзников Авинесса? – подал голос другой. – Я думал, мы с ними покончили.

– Должно быть, покончили, после всего, что было, – пробормотал Фелип. – Я слышал, тут что-то другое. Как бы не… треллианцы.

Он покосился на Тисаану и неловко закашлялся, после чего метнул на меня вопросительный взгляд.

Им было не по себе. Еще бы! Так внезапно всех отозвать, ничего не объясняя, подмести всех подчистую – это очень необычно. Так было, когда разразилась Ривенайская война. Но тогда мы хоть догадывались, в чем дело.

А здесь? Такие чрезвычайные меры, притом что война закончена? Нура уже разминает мускулы, пробует на прочность новую власть. Официально она еще не признана верховным комендантом, но кто решится выступить против?

В памяти у меня мелькнуло ее лицо – и непоколебимая решимость на нем.

Она поверила, что грядет что-то ужасное, а на грозный вызов Нура отвечает грозной силой. Грозная сила означает армию. Готова ли она нанести опережающий удар? Хотелось бы думать, что нет. Однако…

Я так задумался, что не скоро спохватился: стою молча под взглядами мальчишек.

– Вы возвращаетесь, да, сударь? – спросил наконец Фелип.

– Надо еще кое-что уладить.