Дети павших богов

В этот самый миг король-фейри рванулся к связи между нами.

В этот самый миг Тисаана прижала другую ладонь к моей щеке и шепнула:

– Он подбирал попугая под цвет плаща.

Если бы тело мне еще подчинялось, я зашелся бы хохотом. Кто, кроме нее, мог бы такое выдать?

Губы Тисааны шевельнулись. «Я тебя люблю».

Между нами открылся проход.

И я отдал ей все. Всю свою магию целиком.

Глава 85 Тисаана

Так быстро все случилось.

Я проникла глубоко в Макса. Так глубоко, что увидела все, что связывало нас с ним и его с тем фейри, – все нити извращенной магии, что хлынула к нам из глубины. Все это было здесь, в нем, как открытая зараженная рана.

Вот оно. Вот как добрался до него король-фейри – вот как он добрался до Ары. Я тоже облилась кровью, когда Решайе вырвали из глубины моего сознания. Эта рана меня покалечила. Может быть, убила.

Но магия Макса вливалась в меня, давала силу. Я чувствовала, как поглощаю ее, поглощаю его, втягивая связь наших душ.

И я повелевала всей этой силой.

Та сущность, что на миг зависла между нами, рванулась ко мне. И опоздала – самую малость. Я успела захлопнуть проход, хоть и ощутила, как она вцепилась в меня, – как когда-то чувствовала вцепившуюся мне в волосы мертвую руку Эсмариса.

И клянусь, в последнее мгновение я увидела лицо. Лицо женщины с остроконечными ушами, со смуглой кожей и глазами цвета темных фиалок. Она показалась всего на миг и тоже пропала.

Я, как издалека, ощутила агонию Макса. Но была в нем и решимость, и безмолвное ободрение.

Боги, живи, Макс! Живи, живи, живи…

Я умоляла. Умоляла, погружаясь все глубже в его сознание, запутываясь в его памяти, в его чувствах, во всех зараженных нитях, которыми привязал его к себе король-фейри.

Пожалуйста, живи!

Я вычерпала до дна свою, его, нашу силу.

И оборвала все эти зараженные нити.

Воспоминания Макса посыпались на меня осколками битого стекла.

Глава 86 Макс

Боль.

Пахнет кровью. Воздух густой от магии. Пол дрожит. Я в Сарлазае. В родном доме. Здесь, в Шраме.

Тисаана.

Я заставил глаза открыться, и мои вторые веки сомкнулись. Мир был немым и смутным. Мой разум рухнул.

Тисаана.

Вот осколки. Я должен их сложить. Но как многих здесь недостает.

Я повернул голову и увидел ее лицо, щекой на земле, и расплывающийся между нами туман. Красивая девушка, пятна бесцветной и смуглой кожи, один глаз серебристый, другой зеленый, и оба смотрят сквозь меня. На землю упала одна слеза.

Ужас.

Она умерла. На вид похоже. А это было бы… было бы…

Нет. Нет, она не умерла. Ее пальцы слабо тянулись ко мне. И мои сами собой потянулись к ней.

Но соприкоснуться не успели – ее подхватили с земли. Я сумел поднять глаза. Человек… нет, не человек. Крылья, остроконечные уши.

Я искал в памяти то место, которое его помнило.

– Ты сможешь идти? – говорил он. – Нам надо уходить. Сейчас же.

Уходить? Куда? Я не помнил даже, где мы есть. За спиной крылатого из щелей в стене вытекали тени. Они обретали человеческое обличье, только фигуры их были изломаны, распадались.

– Я не смогу унести обоих, – еще настойчивее сказал крылатый. – Вставай.

Мой взгляд вернулся к нему. К Тисаане у него на руках.

– Уходи.

Одно это слово отняло у меня все силы.

Тот помедлил. Потом оглянулся через плечо на подступающие тени.

– Уходи, – повторил я.

– Я вернусь. Попробуй выбраться наверх.

Я не слишком понимал, что такое «наверх». Все равно. Я кивнул ему.

Он расправил крылья и ушел в темноту над нами. Тени разметало, будто в страхе, а потом они выровнялись и повернули безликие головы ко мне.

Я пытался – тщетно, – дважды пытался подняться на четвереньки. Земля кренилась под ногами. Стены содрогались и дрожали. С них срывались камни.

Я сумел подняться на колени, потом на ноги, нетвердо шагнул.

Я сделал три шага.

Что-то рвануло меня назад. Я свалился мешком.

А потом надо мной склонилась женщина с серыми глазами и серебряными косами. На ее лице была кровь, в глазах ненависть.

Нура.

Это имя я вспомнил сразу.

Рука моя обхватила рукоять кинжала. Тело знало, что делать, но мышцы не слушались. Она легко обезоружила меня. Клинок отлетел в сторону.

Падали все новые камни. Расщелина рушилась. А Нура не сводила с меня глаз.

Вот, как видно, и конец.

Эта мысль пролетела в моем разбитом сознании. И может быть, оттого, что затерялось столько осколков, конец показался вдруг таким неизбежным. Сюда, к этому мгновению, к этому месту, к этому действию, вели тысячи движений. Миллион кривых троп тянулись к одной цели.

Не это ли называют роком? Я и она, уничтожающие друг друга.

– Не сбежишь, Макс, – сказала она. – В этот раз нет.

Грохот падающих камней заглушил ее слова. Ее лицо придвинулось ко мне.

– Надо тебе было меня убить, – шепнула она. – Я предупреждала тебя насчет жалостливого сердца.

Стены рухнули.

И стало темно.

Глава 87 Эф…Решайе… Эф

Первым возник звук. Голоса птиц. Потом шорох ветра в листве. Отдаленные щелчки шагов по гладкому полу. Все, что когда-то было знакомо.