Дети павших богов

Мир разваливался. Я бросил в бой всего себя, всю магию до крошки, всю уцелевшую силу воли до капли. Мое пламя по-прежнему гудело, уже не подчиняясь мне. Оставшимися малыми силами я пытался шептать ему, не дать пожрать всех. Но мою магию почти целиком вытянула та сущность, что держала меня изнутри. Я не сумел закрыться от глубочайшего уровня магии – как будто дверь к нему кто-то подпер изнутри. Тисаана еще сражалась, но слабела – закрыла глаза, кривила рот в беззвучном крике боли. Король проник глубоко в ее мозг. Искал. Рассекал.

Стой, стой, стой…

Я будто колотил кулаками по стеклу.

У Тисааны дрогнули веки. Вновь открывшись, ее глаза разом обратились ко мне и удержали мой взгляд, всматриваясь, блестя от слез.

– У него корни, – выдавила она. – Повсюду, Макс. Он повсюду связан с этим миром.

Она едва выговаривала слова.

Меня накрыло ужасающее понимание. В мире под нашим миром, в том мире, что стал мне ловушкой, я поднял взгляд – на светящиеся нити, полосовавшие небо от звезды к звезде.

И понял, что вижу.

Не звезды.

Это был он. Дыры, пробитые им в границах между слоями магии. Эти ниточки он протянул, чтобы добраться до Ары.

А величайший прорыв был во мне. Я стал отверстием, сквозь которое он пробил себе дорогу в этот мир.

Магия сшиблась с магией, и Тисаана беззвучно, пронзительно закричала. Я чувствовал, как иссякает ее магия. Я чувствовал, как он вырубает ту силу, глубинную и ослабевшую, что еще таилась у нее внутри. То, что сохранилось, едва ли можно было назвать магией. Да еще растянутое до прозрачности, во все стороны разом.

Если его не остановить, он ее убьет.

«Ты уничтожал все, что любил».

Конечно, это голос Нуры, чей же еще, пробился в мое сознание. Быть может, в другое время и в другом месте ее присутствие меня бы разъярило. Все это – от мелкого самолюбия и глупости. От проклятой людской глупости.

Но сейчас я мог думать лишь об одном.

Тисаане необходимо закрыться – закрыться от той кровоточащей раны, что открылась во мне. В обычных обстоятельствах она бы, наверное, сумела. Но не сейчас – слишком далеко ушла ее магия.

– Кадуан.

Этот голос остановил короля.

Моя голова повернулась на голос. Я чувствовал, что король его узнал и разгневался. Я чувствовал далекое-далекое эхо боли Решайе.

Рядом стоял Ишка. Сейчас он был крылатым, крылья прижаты к спине, золотые перья омыты багровым светом пожара. Его белые одеяния опалены. Большой меч в его руках отражал огни.

– Ишка…

Это слово слетело с моих губ. Одна моя рука еще прижимала к стене обмякшую, почти бесчувственную Тисаану.

– Зачем ты здесь?

Он говорил не на аранском. Но наша общая магия позволяла мне его понять.

– Этот путь никуда не ведет, – сказал Ишка. – Ты сделал ошибку. Ты только понапрасну выбросишь новые жизни.

Меня пронзила ненависть.

– Сколько жизней унес твой выбор?

– Слишком много, Кадуан. Ты думаешь, я не знаю? – Ишка осторожно шагнул к нему. – Еще не поздно свернуть.

Я чувствовал, как дергаются мускулы моего лица – губы растянулись в оскале.

– Я не похож на тебя. Я не брошу тех, кого похитили люди. И не брошу ее.

– Кадуан, Эф больше нет. Ее нет много веков. Это создание – не она.

– Как удобно так думать, – произнес мой голос. – Но довольно я оставил за спиной своей крови. Люди показали, каковы они есть. Доказали, что не остановятся.

– Ты ищешь спасения от одиночества.

– Я пытаюсь исправить зло, которое ты навлек на наши народы.

Гнев вздымался во мне, и я чувствовал, как хватка короля слабеет, сбитая его собственным гневом. Он развернулся к Ишке. Мои ноги сделали шаг.

– Ты, верно, всегда полагал, что стоит пожертвовать ничего не значащей жизнью ради твоих мелких политических игр. Но я строю иной мир. Наши люди вправе знать, что ради каждого из них стоит сжечь человечество.

– Тебе не она нужна, а то, что в ней скрыто. Та сила, которую она дает.

– Я – не ты, – плевком сорвалось с моих губ.

И не было времени задуматься, не было времени шевельнуться, когда мое тело, развернувшись, прижало ладони к вискам Тисааны и одним мощным рывком выдрало Решайе из ее сознания.

Тисаана завопила. Колени ее подогнулись. Боль пересилила и меня – и даже ту сущность, что владела моим разумом. Сила, которую он вложил в этот рывок, всех нас обессилила.

Вот оно. Отверстие. Секунды. Меньше того.

Некогда было обдумывать. Я нырнул в него.

Моя магия с ревом окружила его магию. Все огни Шрама внезапно разгорелись ярче, будто солнце вышло из-за тучи.

Я опустил руку на клинок, еще зажатый в дрожащей руке Тисааны, и вырвал оружие из ее пальцев. Голова ее мотнулась и чуть приподнялась, чтобы бросить на меня взгляд. Она истекала магией, истекала жизнью. Но ее взгляд сказал мне, что она поняла мою просьбу.

Ее глаза распахнулись.

– Нет!

– Вырежь его, – выговорил я.

Она покачала головой.

Нет.

Я чувствовал, как собирается с силами проникшее в меня создание. Поднимается, вновь тянется к силе.

Мне некогда было спорить. Я прижал ладонь к ее ладони, и наша кровь смешалась.

– Тисаана, действуй. Бери мою магию и действуй.

В ее глазах блестели слезы, отражали огненные искры. Мои пальцы обхватили ее ладонь, костяшки побелели.

– Давай, – выдавил я.