Дети павших богов

– Мне доносили, но я, признаться, не верил. Максантариус Фарлион снова вступил в дело, чтобы завоевать корону закутанной в шелка уличной крысе… – Он поцокал языком. – Как это грустно.

– Не для тебя одного. – Я с намеком оглянулся на своих залитых кровью солдат. – Полагаю, мы приперли тебя к стенке.

– Да, полагаю, этого отрицать невозможно.

– Я не намерен тебя убивать. Честно говоря, мы не прочь поскорее отсюда выбраться. И с удовольствием уйдем при условии, что ты уйдешь с нами.

Гридот негромко фыркнул:

– Ты знаешь, я был хорошо знаком с твоим отцом. Он был человек достойный.

– Был. – Я кивнул.

Старик широким, плавным шагом направился ко мне. Я напрягся.

– Пожалуй, его счастье, – продолжал он, – что он этого не видит.

– Гридот, я не хочу ни убивать твоих людей, ни разрушать ваш город. И тебя убивать не хочу.

Ему оставалось до меня два шага. Глаза щурились в безмолвной усмешке.

– А что, по-твоему, сделает Алдрис, когда ты притащишь меня в оковах в его столицу?

Мне стиснул сердце страх предчувствия. Я отметил, что одна рука Гридота прячется в кармане камзола. И распознал вздымающийся огонь в его твердом взгляде.

– Он человек рассудительный.

Ложь обожгла мне язык ядом. Гридот с горечью рассмеялся, кривя губы.

– Я предпочту умереть от руки героя, а не преклоняя колени перед коронованным ничтожеством, – сплюнул он.

У меня упало сердце.

Так быстро все случилось – все, чего я боялся. Гридот мгновенно, умелым отработанным движением выдернул из кармана кинжал. И бросился на меня. Стремительно, отменным броском, который едва не достал мне до горла – и выбил струйку крови из плеча, когда я увернулся.

Но он был стар, и знал об этом. Его умения хватило ровно на то, чтобы удар стал настоящей угрозой. Я вынужден был ответить – клинок вошел ему в бок. Он рухнул.

Я вызвал к нему целителей, но он ушел в считаные секунды. Он улыбался мне, умирая, залитыми багровой кровью зубами.

Мы задержались всего на несколько дней – едва хватило времени наладить поставки и дождаться от Зерита дополнительных частей для удержания города. Когда я в тот вечер вернулся в лагерь, Моф уставился на меня, как на привидение. Должно быть, я и выглядел призраком. Силы кончились. В висках билась боль, но другая боль засела глубже.

– Вот так и выглядит победа. – Я взглянул в круглые от ужаса глаза Мофа. – Все еще жалеешь, что тебя там не было?

Моф, не ответив, протянул мне тряпку и запрошенный мной инвентарный список и сбежал от разговора.

Зерит, разумеется, остался весьма доволен результатом, хотя в письме отметил: «…мне следует быть довольным, учитывая, сколько у тебя ушло времени». Я же не знал, доволен ли я. Все силы я бросил на лечение раненых. Потребовал от людей Арита и Эссани скрупулезного перечисления всех умерших, кого не сумели спасти.

– Я перепроверила, – ошеломленно сообщила Эссани, вручая мне окончательный счет.

Пятьдесят четыре. Всего пятьдесят четыре мертвых тела, считая с самим Гридотом. Несколько погибших при падении с Двойной Змеи, двое случайно убиты своими. Один свалился со стены, торопясь вернуться в схватку, когда понял, что поддался мороку.

Хороший итог. Можно сказать, невероятный для такого количества сражающихся.

– Поразительно! – Эссани покачала головой, но я, пряча пергамент, ощущал в себе тяжелое онемение.

– Верно, – сказал я, – поразительно.

Глава 19 Эф

Мы подъехали к Дому Тростника в сумерках. Он стоял на каменистых и болотистых равнинах у южных островов. Земли эти славились обширными топями и вечным густым туманом над ними. Я была здесь всего однажды, к тому же совсем ребенком, и запомнила только туман. Сидни не слишком полагались на зрение. Что ни говори, в Уделе тоже бывало и темно, и сумрачно. Однако здешние туманы были совсем другие – их тайны проникали в легкие, и я, помнится, все цеплялась за материнскую юбку, опасаясь мерещившихся зверей.

С тех пор прошли десятки лет, я приобрела воинское умение, о каком та малышка и мечтать не смела. Но ощутила тот же ужас.

Было очень, очень тихо.

Дом Тростника окружала серая каменная стена с причудливыми металлическими статуями по гребню, увитая тускло-зеленым плющом. Дорогу к воротам заливала вода, сырость просочилась сквозь подошвы сапог. По обочинам росли высокие тростники, подступали к самой стене, вдали сливались в сплошную желто-зеленую полосу. На юге уходили в туман стеклянные неподвижные воды.

Среди всего этого поднимались ворота – фигурный чугун, увитый плющом. У меня при виде их зашевелились волосы на загривке.

– Уж очень похоже, – тихо проговорила Сиобан. – Очень похоже на то, что мы застали в Доме Камня после атаки. Такая же тишина.

Я через плечо обернулась к Кадуану – тот смотрел вдаль.

– Опоздали, – негромко сказал он.

– Это еще неизвестно, – возразил ему Ашраи. В таком месте его гулкий голос резал ухо, хоть он и старался говорить потише. – Дом Тростника тем и известен. Могли попрятаться, получив вести о Каменных.

Возглавлявший отряд Ишка обернулся. Он был мрачен.

– Вы бы слетали туда с Ашраи, – предложила я. – Посмотрите, есть ли движение за стеной.

– Да, – согласился Ишка.