Дети павших богов

Я выдохнула ругательство и отвернулась, чтобы обезглавить еще одну тварь. От их не-крови рукояти мечей стали скользкими, ладони мне жгло, как от яда. Острая боль впилась в бок. Один вонзил заостренные пальцы мне в тело. Другой надвигался сзади.

Слишком их много. Слишком много. Мы с Ишкой встали спина к спине, опираясь друг на друга, но долго нам было не продержаться. Мы были как покрытые червями трупы.

Нас ждала смерть.

– Пробиваемся к стене, – звенящим голосом приказал Ишка. – Другого выхода нет.

Да и это едва ли был выход. Нас окружили со всех сторон. До ворот не добраться.

На меня снизошло мрачное понимание.

Нам было не отбиться. Но я кое-что могла. Могла, но не хотела. Не хотела показывать ему, что я такое.

– Эф? – тяжело выдохнул Ишка.

Я могла спасти обоих. Но это означало обнаружить самое мерзкое в себе.

– Доверься мне, – бросила я Ишке.

Вонзая клинок в глаз еще двоим, в отбитую у них долю секунды я развернулась и впилась зубами ему в предплечье.

Он едва не выдернул руку, выкрикнув, как видно, вишрайское ругательство. Но я держала крепко, глубоко погружая резцы, и тепло его крови растекалось у меня по языку. Я сделал глоток, второй.

На большее не осталось времени. Должно хватить. Выпустив его и возвращаясь в бой, я молилась, чтобы хватило.

– Небеса, ты что делаешь? – процедил он.

Когти царапнули мне левое плечо. Другие вцепились в правый локоть. Ишка едва успел отбросить третьего, целившего мне в горло.

Я ждала.

Пока во мне не взбурлила незнакомая магия – магия Ишки.

Мой величайший позор. Мое проклятие. И мой ужасный дар – способность похищать чужую магию. Это было так грязно, так стыдно, что я не хотела этому учиться. И никогда не пробовала проделать это с такой непривычной магией, тем более с силой, способной изменить самое мое тело.

Я вообразила себя крылатой. Я ощутила крылья за спиной. И с дикой радостью почувствовала, как они медленно расправляются.

Только я не ждала, что это будет так больно. Спина словно порвалась, плоть раздалась, кровь промочила кожу доспеха.

Только теперь Ишка понял. Я краем глаза, сквозь схватку, видела, как он дернулся, – видела на его лице понимание: что я делаю. Что я такое. Спасибо ему, он не тратил времени на изумление и на отвращение.

Он отбил себе долю секунды, чтобы обернуться ко мне, и двумя ударами взрезал кожу доспехов у меня на спине. Едва успел потом встретить следующего атакующего. Дал место крыльям, поняла я.

– Сначала основу, – выговорил он, отбиваясь. – Кости, потом мышцы, потом уже перья.

Послушать его – это так просто. Но то, что меняло мою спину, ощущалось небывалой тяжестью.

– Как мне?.. – выдавила я.

– Растягивай их. Еще. Пока малы.

Снова боль – кто-то вцепился в мое зарождающееся крыло.

– Рано, Эф.

– Надо…

– Рано!

Я не успевала, вот в чем дело. Не давали нам времени.

Я собрала все силы. Хрустели кости. Трещало выгибаемое неестественной силой тело.

– Давай! – выкрикнул Ишка.

Обхватив его за плечи, я напрягла незнакомые мускулы в надежде, в мольбе – пусть они поднимут нас в воздух. Ишка тоже напрягал крылья – могучее и второе, сломанное.

За острой болью я не понимала, что взлетаю, пока не увидела кишащие, копошащиеся члены тел под собой.

– Соберись, Эф. Держи уровень. Крен влево.

Ишка крепко обнимал меня за пояс, так что мы поддерживали друг друга. Мы сталкивались крыльями. У меня горели мышцы. В нашем полете не было ни капли изящества – мы барахтались в небе.

– Тяни, – попросил Ишка. – Хотя бы за стену.

В глазах у меня вставал серый туман.

Я смутно осознала, что мы падаем.

– Эф!

Стена взметнулась нам навстречу. Мы неслись к земле. Ишка отчаянно работал крылом, силясь нас удержать.

В последний миг я увидела рухнувшую на меня землю.

И все оборвалось.

Кто-то визжал – голос рвал воздух и слух.

Чьи-то руки касались моей спины. Боги, спина, плохо ей, плохо… Из меня что-то выдирали, или вминали в меня, или то и другое сразу.

Я подняла глаза – перед ними все плыло – и увидела над собой сестру.

Мою безупречную сестру, которой никак не место здесь.

– Усыпи ее, – говорил кто-то. – Нельзя… нельзя ее так оставлять.

Я проморгалась. Нет, в лицо мне заглядывала не Оршейд. Лицо Сиобан, все в морщинах от беспокойства.

А визжала я сама.

– Нельзя, – ответили ей. – Потому-то ей и нельзя засыпать.

Не спать? Невозможно. Я умирала. Я разбилась о землю, разбилась вдребезги.

– Эф… Эф, посмотри на меня.

Чьи-то руки повернули мое лицо к Ишке, освещенному сзади тускнеющим светом.

– Так оставлять нельзя, понимаешь? Ты должна превратиться обратно.

«Не знаю как», – хотела сказать я.

– Эти крылья – часть тебя. Втяни их, как втягиваешь воздух в легкие.

– Не могу, – выдавила я.

Теплые пальцы охватили мою руку. На меня смотрел Кадуан. Прикосновение его ладони было как прикосновение к стене такого далекого теперь Удела – связь и поддержка.

– Можешь, – сказал он. – Надо.

В его словах слышалась убежденность, и я позволила себе поверить, что это возможно.

Боль разрывала меня надвое. Я слышала треск. Пальцы мои дрожали в руке Кадуана.

– Не могу, – всхлипывала я. – Не могу, никак…

– Можешь, – твердо повторил он.

Я умирала.