Дети победителей (СИ)

- Для кого эта дрянь? - Хассан имел в виду, без сомнения, ингалятор.

- Для родственника, - сказал Кейтелле.

Волнение выдавало только колотящееся сердце, но и оно стучало словно бы в чужом теле.

Трещины на отсыревших стенах ползли неестественно. Декоративно.

- А у тебя предатели в родственниках? Мне объяснили, где можно подцепить такую заразу.

Кейтелле молчал. Только моргал изредка и пытался дышать ровно.

- От тебя Аутерсом за версту несет, - припечатал Хассан.

Его слова прозвучали как приговор. Знакомая презрительная ненависть к врагам человечества в Хассаниде отражалась стократ. Одноглазая машина тоже сходила с ума от воспоминаний.

Все шло не так, не по плану. Все рушилось. Кейтелле пришел за ингалятором - звеном в своем шатком плане - а сейчас, кажется, получит полированную сталь в гортань. Он смотрел в ожившее лицо Хассана и думал о Тирау, которого порой выворачивало в приступах. Об Архароне, которому придется пройти мясорубку отечественной науки. А все из-за того, что один влиятельный человек считает клеймо Аутерса доказательством абсолютной вины. Да он не одноглаз. Он слеп!

- Можешь думать все, что захочешь, - заговорил Кейтелле, лезвие сильнее впилось в кожу. - Но они всего лишь дети! Дети!

- Видел я твоих детей!..

- Пятнадцать лет назад Сельманта взяла Атину, ты должен это помнить! Они увели в плен всех, кого достали! А достали самых беззащитных, кого не смогли спрятать родители и родственники. Они сирот увели! Год в плену! Год пыток и голода! Вот в чем они провинились перед государством!

Кейтелле вдруг понял, что нож куда-то делся.

- Если бы не Коршун, ты тоже оказался бы в Аутерсе! Если бы я выбрался из плена целым… меня бы постигла их судьба! Детство у них отняли, тела подарили государственной подпольной науке… Не знаю, может, и не стоит продлевать такую жизнь, но он боится смерти.

Взгляд Хассана прошивал насквозь, но Кейтелле продолжал повторять все, что говорил недавно самому себе.

- После того, как армия освободила заложников, они были объявлены вне закона. Это было нелогично, глупо - Вельдри потеряла в боях слишком много людей, чтобы пускать под нож следующее поколение. Хассанид, мне кажется, они знали, что будет вторая волна. Они готовили биологическое оружие. А испытывали его на таких, как мы.

- Ересь! - воскликнул Хассан. - Зачем испытывать оружие на своих, когда под боком целая страна красноглазых выродков?!

- Временное перемирие. Зачем истощенной стране торопиться с войной?

Разговор оборвался. Хассан какое-то время молчал, принимая решение.

- Не веришь?

- Я думаю, тебя обманули!.. Ввели в заблуждение. А ты повелся. Самым глупым образом, - Хассан сощурил глаз. – Но я продерну по своим каналам, на случай, если ты прав.

- Нет времени продергивать! Он погибает! - соврал Кейтелле.

- У меня нет причин верить тебе! - крикнул Хассан. Кейтелле показалось, что штукатурка со стен осыпалась. - Да я скорее…

- Обмен!

- Что?

Хассанид подошел к нему, от презрительного взгляда мир вокруг покрывался пластиком и свежей краской. Синтетический запах усиливался, пока не стал приторным. Разило, казалось, от сценического костюма Хассанида. На заднем плане кто-то шевелился. Тени?

- Я предлагаю обмен, - сказал Кейтелле.

- Что ты можешь предложить тому, кому ничего не надо? Что ты можешь предложить самому влиятельному человеку Атины?

Кейтелле мысленно попросил прощения у всех живых и мертвых:

- Ангела.

Хассанид, как ни странно, ухмыльнулся.

- У меня с ангелами разлад после Второй Волны. Но если ты нашел последнего, то, видно, он прячется от меня. Правильно делает.

- Скорее, его прячут.

- Где?

- Скажу, если дадите ингалятор.

- Это даже не смешно.

- Это один из тех самых сирот…

Кейтелле не успел договорить, как его горло сжали когти.

- Да ты издеваешься! Всучить мне одного предателя, чтобы спасти другого?!

Кеталиниро нашарил в кармане дрожащей рукой свежую фотографию, проявленную час назад на последние деньги. И ткнул ею в лицо Хассаниду.

Хватка ослабла, Хассан осторожно взял карточку, нахмурил брови, вглядываясь в неё. Кейтелле понимал, что снимок вышел не ахти - Архарон не хотел фотографироваться, пытался отнять камеру, потому в кадре оказалось больше когтей, чем всего остального Архарона. Да и вид у него довольно испуганный.

Через полминуты медитации Хассан достал из кармана флакон и кинул его Кейтелле. Тот едва поймал стеклянную тару, прижав ее к себе рукой. Глава криминала уже отплыл к единственному незаколоченному окну. Он не отрывал взгляда от фотографии.

- Убирайся, - сказал он.

Повторять не пришлось.

Двор жилого блока

Кеталиниро думал - полежит час с закрытыми глазами, и волнение пройдет. Потом он отвезет ингалятор Тирау, а наутро отправится в областную больницу.

Химилла сбил планы, постучав в зеркальную поверхность. Кейтелле сам не понял, как засобирался к Архарону. Знал - никто больше в целом мире не успокоит его. Особенно - на ночь глядя.