Дети Робинзона Крузо

Читать Дмитрий Олегович любил. Он не был библиофилом или книгочеем, но, предпочитая классику и биографии, все же следил за новинками. Мог снизойти до новомодной постмодернистской фантастики или прожевать что-то маргинальное, правда, без каких-либо эмоций. И уж, конечно, литературно-галлюцинаторных трипов в страну кастанед, а также авторов, упаковывающих нечто схожее в обложки психоделико-магических, мистических и романов-хоррор, на его читательском столе было не отыскать.

На рубеже марта-апреля романы-хоррор нашли его сами. На указанном рубеже все три черепахи неколебимого, как камень, мира Дмитрия Олеговича сдохли. Он вышел за все мыслимые собственные пределы. Основательность… Да в сравнении с ним Петр Николаевич Мамонов на пике рок-н-ролльной карьеры или, к примеру, Сид Вишес в момент убийства жены выглядят скучными банальными паиньками. Как и удолбанная амфетаминами парочка героев из почему-то недавно просмотренного (без особого удовольствия) фильма про страх и отвращение в Лас-Вегасе. Ну а рассудок?.. Да, ум антиквара и директора дал трещину, расщепился; из-под обломков выползли два Дмитрия, на что мы, впрочем, уже указывали. Однако не обмолвились об ином: эти двое заговорили друг с другом.

Прежний Дмитрий настойчиво твердил, что всего такого не бывает, потому что не может быть. Ты болен и нуждаешься в эмергентных, как женская грудь для сосунка, услугах доктора, на худой конец – психоаналитика-мозгоправа. И если, к примеру, со всей дури обрушить заостренный конец кувалды на капот автомобиля, в нем должна остаться дыра, огромная вмятина с рваным отверстием по центру. И только. Дыра в железе, – мир намного проще и привычнее, – не какая-нибудь рана в живой плоти, которая затягивается, выделяя до дурноты острый гнилостно-арбузный запах. Затягивается быстро, прямо на глазах. Однако новый, другой Дмитрий (эх, как бы хотелось все же считать его Лже-Дмитрием!) ухмылялся, обнажая не по возрасту крепкие зубы, – мол, погоди, дружок, погоди, умник, еще и не такое увидим.

Но все вышеизложенное происходило на рубеже марта-апреля (к чему мы, конечно, еще вернемся). А с тех пор кое-что изменилось. Наметился кое-какой прогресс. Рациональный Дмитрий оделся в защитную броню еще большей рассудительности и основательности. И темные молнии почти ушли из его глаз. А новый, другой Дмитрий… Он стал героем ночного неба Страны чудес. Заделался (спаси и сохрани мя, Господи!)… кинозвездой.

II.

Слухи стали поступать с начала года. По автобанам Москвы прокатилась волна странных и таинственных происшествий. Их можно даже назвать забавными, хотя от всего этого попахивало криминалом. Их можно назвать и забавными и нелепыми (по крайней мере ни с чем как будто более бессмысленным столичная автоинспекция прежде не сталкивалась), если бы не летальные исходы.

Кто-то похищал разбитые автомобили.

Именно разбитые, так как уворовывались они после серьезных ДТП, да что там, скажем прямо – после автокатастроф. Причем чаще – прямо с мест этих самых катастроф или с ближайших пикетов ГАИ. Это было странно, это было непонятно, бессмысленно. Ну кому, скажите на милость, задавались вопросами люди практичные, смогли понадобиться эти груды металлолома? Ведь в некоторых случаях по предварительным прикидкам остаточная стоимость похищенных транспортных средств – слово «угнанных» здесь было несколько неточным – стремительно приближалась к нулю, и годились они разве что на запчасти? Вернее даже так: кому ради груды металлолома взбрело в голову подставляться под статью, словно он угоняет новенькие авто прямо из салона? Маньяк, идиот, взбесившийся с жиру эксцентрик? Слушая такие мнения, можно было предположить, что людей практичных даже злят те легкость и безнаказанность, с коими действует злоумышленник (или злоумышленники), нарушающий золотое правило: «Любить – так королеву, воровать – так миллион».

Это было бы еще полбеды, как говорится, половинкой яблочка, так как в целом картина представлялась куда более жуткой. Все водители-участники указанных ДТП-катастроф пересаживались из своих шикарных новеньких тачек в кареты «скорой помощи», кто еще во что, и отправлялись поначалу в больницы, затем – увы! – в морг, а далее – прямиком на кладбище. В зависимости от обстоятельств и принадлежности к религиозным конфессиям, некоторые этапы, кроме – опять же, увы! – последнего, варьировались и опускались. Но именно эти оставшиеся без хозяев автомобили становились объектами кощунственных краж.

К марту новость просочилась в прессу и, конечно, попала в Интернет, где послужила поводом для весьма неординарных предположений и даже целой серии здоровых шуток.

Кто-то похищал разбитые автомобили. Зачем? Почему? Как? Кто он, неведомый правонарушитель? Что все это значит? Слухи ползли, случаи множились, росло брожение умов. Нелепо, безумно, смешно, страшно, странно. Действия таинственного похитителя (или похитителей) явно не укладывались в рамки обычного воровства.