Дети ржавчины

–  Я что-то не понимаю, – Подорожник уже не усмехался. – Зачем ты будешь давать Лучистому клинки и пищу? У тебя этого так много? Или он умирает от голода? Я знаю очень много людей, которым все это нужно гораздо больше. Что ты такое задумал?

–  Я пока не уверен, что у меня все получится, Подорожник, – сказал я. – Но давай рассуждать вместе. Я тоже знаю людей, которые голодают. Их не десять, не сто, их гораздо больше. Весь ваш несчастный край – это голодные люди. Ну, и с кого нам начинать? Делиться с каждым встречным или раздавать милостыню на площадях?

–  Вообще-то, нам пока нечем делиться, – проворчал погонщик. – Но не с Лучистым, это точно…

–  Я хорошо понимаю тебя. Но открывать дармовые кабаки не собираюсь. Делиться нужно с теми, кто хочет сам себе помочь. Нужно давать не хлеб, а возможность заработать на этот хлеб. Здесь много хорошей земли, но на ней нужно работать, а не просто бросать семена и снимать урожай. Тогда она родит вдвое, втрое больше. И как раз это в наших силах. Мы будем охранять людей от Прорвы, они смогут приходить на землю как хозяева, а не как воры. Они заселят брошенные деревни, распашут новые земли…

–  Я что-то не пойму, при чем тут Лучистый, – произнес погонщик.

–  Я объясню. Нужен один человек, который способен убедить людей начать жить по-другому. Если не убедить, то приказать. Я пока знаю только Лучистого.

–  А почему тебе самому не убедить людей?

–  Во-первых, на это нужно время. Во-вторых, я не собираюсь обустраивать на вашей земле отдельное государство и потом постоянно воевать с соседями. Ведь нам не дадут жить спокойно, если мы не поделимся с другими хозяевами.

–  Ты мог бы прилететь на этой штуке в любую деревню, и крестьяне пошли бы за тобой, как привязанные.

–  У нас сотни боевых машин, а в деревнях живут по сорок-пятьдесят человек. Мы можем помочь гораздо большему числу людей, если начнем с городов и застав. Лучше всего сразу пойти в Город тысячи башен, но я не был там ни разу, поэтому обождем. И потом, согласись, в деревнях люди живут чуть сытнее – все-таки земля под боком.

–  Живут сытнее – мрут чаще, – согласился Подорожник.

–  И все же я хочу начать с города. От города вести разбегаются быстрее. Мы найдем достаточно людей, которые захотят работать с нами.

–  И что же. Лучистый будет у нас главным?

–  Не у нас. У людей, которых он поведет с собой, и то не у всех. А если он и нас попробует прибрать к рукам, то мы очень быстро покажем ему его место. Верно, Надежда?

Она кивнула, хотя, наверно, еще не очень хорошо понимала, о чем я толкую.

–  Не знаю, не знаю… – пробормотал Подорожник. – Ты, наверно, плохо себе представляешь, что такое Лучистый…

Я, к сожалению, не обратил должного внимания на эти слова.

–  Итак, все, что мы должны сейчас делать – это охранять от Прорвы людей, работающих на огородах. Мне кажется, Подорожник, тебе придется бросить ремесло погонщика и научиться поднимать в воздух такую же штуку, – я ободряюще улыбнулся ему, кивнув на истребитель.

Лицо Подорожника вытянулась.

–  Я? В воздух?

–  И не только ты. Надеюсь, у тебя на примете есть десяток надежных людей, которым мы сможем довериться в первое время.

–  Люди-то есть, но… в воздух? – пробормотал погонщик.

Надежде надоело молча смотреть на нас, она встала.

–  А ты боишься? – спросила она.

–  Нет, – уверенно соврал Подорожник, не сводя с нее глаз.

–  Ну, пошли, – она показала взглядом на истребитель.

– Куда?

–  В воздух! Попробуй сам – это не трудно. Подорожник встал, в замешательстве посмотрел на меня.

–  Может, потом?

–  Только сейчас, – покачал головой я.

–  Если боишься, тогда посиди, подумай, – предложила Надежда.

– Я ничего не боюсь, -насупил брови погонщик. – Идем.

Я без усмешки посмотрел, как он на подгибающихся ногах приближается к истребителю. Я понимал, что еще многим людям придется ломать суеверный страх перед этой могучей, рычащей, плюющейся огнем машиной.

ПЕРЕГОВОРЫ

Уже следующим утром я увидел Холодные башни. Как и прежде, я не мог оторвать от них глаз. А что до Надежды, то она, казалось, забыла обо всем на свете, созерцая батарею исполинских черных столбов, выросших у подножия горного хребта.

Меня вдруг кольнуло тревожное предчувствие – а что, если Башни поступят с нашим истребителем так же, как поступали с аэроидами? Но едва я открыл рот, чтобы предостеречь девушку, она прибавила скорости и сделала над Башнями лихой вираж, осматривая их с высоты. Слава богу, ничего с нами не произошло.

Сидящий за нами Подорожник давно уже не трясся и не закрывал глаза. Наоборот, он смотрел на мир, стараясь не упустить ничего – впервые человек его эпохи мог видеть землю с такой высоты. Он довольно быстро, хотя и трудно преодолел свой страх перед небом – еще вчера, когда мы по очереди пробовали поднимать машину в небо и разгонять ее по прямой.