Дети с улицы Мапу

— Готовься, парень, выходим!

В один миг Шмулик был за дверью, бегом промчался вслед за Анатолием между двумя рядами землянок, которые теперь, когда талый снег капал с покатых крыш, похожи были на большие собачьи конуры.

В конце лагеря стояла телега, запряженная парой лошадей. В телеге уже сидела медсестра Лиза. У нее кончился запас перевязочных материалов, и она ехала, чтобы раздобыть льняного полотна для перевязок. Рядом с ней развалился Алешка, который на этот раз был кучером.

Впереди телеги и за ней шагали группы парней, вооруженных винтовками и автоматами. Последним шел пулеметчик Гедалья и его «адъютант» Ошер. Шмулик попросился было к идущим, но ему приказали лезть на телегу. Последние дни зимы. Развезло дороги, и колеса телеги то и дело погружаются в грязь. Из леса вышли после полуночи. Небо затянуло тучами, и уже на расстоянии нескольких метров ничего не видно.

Спустя час группа вышла на мощеную дорогу, и стало легче двигаться. Алешка хлестнул лошадей, а пешие ускорили шаг.

Когда шли по лесу, переговаривались, шутили, смеялись. Теперь шагали в молчании. Только скрип колес да шаги партизан нарушали ночную тишину.

— Куда мы идем? — шепнул Шмулик на ухо Алешке.

— Кажется, в деревню К., — прошептал Алешка.

Сердце Шмулика забилось. Деревня К. — рядом с Дроздами, и ее жители участвовали в истреблении евреев в ближнем местечке. Они охотились за евреями, выходившими из местечек в поисках еды, сдирали с них одежду, стаскивали обувь и выдавали немцам.

Деревня К. была меньше, чем Дрозды, дома стояли на большом расстоянии друг от друга, и потому легче было их окружить.

Под утро группа добралась до одной из дружественных деревень. Здесь Анатолий решил остановиться и только с наступлением ночи двигаться дальше.

Выставили дозоры у околицы деревни. Свободные от наряда партизаны разошлись по домам. Анатолий, Алешка и Шмулик вошли в один из первых домов. Постучали в окно и стали ждать. Через некоторое время послышался изнутри испуганный голос:

— Кто там?

— Это я, Алешка. Открой, хозяйка.

Дверь скрипнула, на пороге стояла молодая крестьянка.

— Здравствуй, командир, — обратилась она к Анатолию. — Здоров, Алешка! Давно уже не появлялись в наших местах.

— А блины будут? — Алешка обнял хозяйку за талию. — А горло всполоснуть тоже?

— Будет, будет и горелка, — засмеялась хозяйка, вырываясь из объятий. — Сейчас разожгу печку.

— А где хозяин?

— Дома, где ж ему быть? Пошел к лошадям.

— Нельзя ли затопить баню?

— Отчего же. Сейчас мой придет и все сделает.

Видно было, что Алешка не раз бывал здесь и чувствует себя в этой хате дома.

— А это тоже партизан? — спросила молодая женщина, насмешливо глянув на замотанные ноги Шмулика.

Мальчик застеснялся, забился в угол и спрятал свои ноги под стол.

Анатолий знал, что крестьяне с большим уважением относятся к хорошей одежде и отличному оружию партизан. Чтобы подбодрить Шмулика, выглядевшего совсем несчастным в своей изношенной одежде, он сказал: — Ничего, хозяйка, вот на обратном пути заглянем к тебе, посмотришь, какого партизана тебе приведем!

После обильной еды парни отправились вместе с хозяином в баню. Давно уже Шмулик не мылся по-настоящему: с мылом и не жалея горячей воды. А когда надел чистое белье, почувствовал, как будто у него выросла новая кожа. Белая льняная рубашка, которую он получил, была в заплатах, рукава длинны и широки, но стоит ли обращать внимание на такие мелочи?

В сумерки группа двинулась дальше. После дня отдыха в деревне силы вернулись к Шмулику, и настроение у него было хорошее. Они долго шагали по проселочной дороге, пока вышли на шоссе. Тут Анатолий скомандовал остановиться. Телегу с лошадьми оставили молодому парнишке, который сопровождал их из деревни, а сами пошли дальше пешком. Шмулик сразу заметил, как посерьезнели лица его товарищей. Они шагали молча, посматривая по сторонам дороги.

Во главе группы шел Анатолий, рядом с ним — Гедалья и Ошер. У Шмулика болели ноги. Обмотки промокли, и комья грязи налипли на них. Анатолий заметил, что мальчику трудно идти, остановил отряд. Сели на обочине, вытянув ноги.

— Что, парень, не так-то легко быть партизаном? — усмехнулся Анатолий.

Шмулик покраснел и насупился.

Опять двинулись вдоль дороги и вскоре добрались до открытого поля. Только кое-где по обеим сторонам еще чернели голые кроны деревьев.

Партизаны свернули с шоссе и пошли по узкой тропинке, углубились в чащу, и дошли до берега реки.

— Ну, ребята, погреемся немного перед холодной баней?

Анатолий вытащил из сумки флягу в поднес к губам. За ним выпили и остальные. У Ошера нашлась вторая фляжка, тоже полная. Глотнув, он поднес ее к губам Шмулика:

— Пей, парень, без этого не выдержишь.

Шмулик хлебнул, горло и внутренности обожгло огнем. Это был самогон. Крепкий, неочищенный, с противным запахом. Шмулика потянуло на рвоту. Он нагнулся и напился холодной воды из речки.

Парни, подняв оружие над головой, один за другим входили в воду. Мальчик поколебался мгновение и прыгнул вслед за ними.

Речка была неглубокой. Вода доходила Шмулику до пояса.

— Почему я не чувствую холода, Петька? — спросил Шмулик.