Дети Шини

Оказалось, что они бывшие однокурсники, закончившие какой-то технический вуз, и вот уже двадцать лет свято придерживались традиции раз в год проводить вместе хотя бы один отпуск, то на яхте, то на горных лыжах, в этот раз — охота.

Договорились с лесником охотиться на кабанов, а он оказывается, день перепутал и теперь должен вернуться из города только завтра. Велел им в своём лесном домике остановиться, но они три часа рыскали повсюду, но домика так и не обнаружили.

Вскоре выложенные на решетку зайцы покрылись лёгкой желтоватой корочкой и, дурманящий, первобытный аромат, смешавшийся с запахами свежего снега, ночи и дыма, здорово нас взбудоражил. Особенно Петрова.

Ему явно хотелось понравиться охотникам, и он начал плести про то, что собирается стать режиссером и снимает авторское кино.

Марков тоже попытался поддержать эту тему, сказав, что в наше время роль кино в первую очередь экономическая. И авторское кино Петров может снимать только для своей бабушки, потому что если оно не станет приносить деньги, то оно никому не нужно и будущего у Петрова нет.

Они уже готовы были затеять очередной спор, но мужики просто не стали их слушать, увлекшись собственными воспоминаниям о видеосалонах, кассетах, которыми все обменивались в то время, и фильмах со Шварценеггером и Сталлоне.

Старый начал рассказывать, что из-за них стал ходить в качалку, и что тогда во многих подвалах понаделали самопальные залы для тренировок.

А мы с Амелиным просто стояли у мангала, грели руки и иронично переглядывались.

Наконец сели за стол.

В одном конце Старый, в другом, его сын Валера, неожиданно расторопно занявший место подальше от отца, а Макс и Кузя с двух сторон от него. Когда же они закончили по-хозяйски рассаживаться, то пригласили и нас, и никто отказываться не стал, потому что при виде накрытого стола, после наших вынужденных голодовок, все только и думали, что о еде.

В доме запах жареного мяса и маринованных овощей ещё больше усилил атмосферу праздника, и я поймала себя на мысли, что, наверное, в первый раз в жизни я ему рада.

Во время ужина опять говорили в основном наши гости, мы торопливо ели. Один только Валера, почти ничего не ел и не разговаривал. Сидел как истукан, внаглую уставившись на Настю и, в самом прямом смысле, не сводил с неё глаз.

За окном по-прежнему валил снег, поленья в камине трещали, приглушенная музыка звучала ненавязчиво, и вместе с сытостью, на меня накатило странное чувство уюта, спокойствия и умиротворения. Однако длилось оно совсем недолго, потому что, наговорившись, охотники всё же решили обратить на нас внимание.

— А чего вы тут сидите в этой глуши в самый разгар учебного года? — Старый, наконец, задал вопрос, который всё это время со страхом ожидал каждый из нас.

Повисло напряжение. Можно было продолжать сочинять про временно отсутствующего хозяина, но они не дураки и уже успели заметить, что у нас тут не сильно устроенный быт. Другой же легенды мы придумать не успели, поэтому Марков, взяв на себя ответственность, признался:

— Мы сбежали.

Они недоуменно обменялись взглядами, и Старый, вальяжно откинувшись на спинку стула, пристрастно оглядел нас по очереди.

— Чего-то вы не похожи на детдомовцев. И шмотки недешевые, и лексикон несоответствующий, и чересчур скромные какие-то.

— Просто сбежали из дома. Обычного. От мамы с папой, — нехотя пояснил Марков.

— Прикольная тема, — одобрительно покачал головой Макс. — Я тоже сбегал из дома.

На Северный полюс. Тогда уже никто не сбегал на полюс, мода закончилась, а я всё равно хотел. Далеко, правда, не ушел, потому что думал, туда можно на метро доехать.

— Вас кто-то обижал? — участливым тоном поинтересовался Кузя.

И, прежде чем кто-либо начал разбалтывать им подробности, я нарочито бунтарским лозунгом заявила:

— Мы хотим независимости и свободы.

— Точно, — поддакнул Марков.

— Свободы? — Старый, точно не расслышал. — А вы хоть знаете что это такое?

— Это когда тебе мозг не выносят с утра до вечера, — тут же выпалил Петров.

— Вот-вот, — согласился Марков.

— И когда не нужно постоянно оправдываться, и делать то, что хотят другие, и не думать, что ты дерьмо только потому, что твоё мнение отличается от большинства, — Петров мог и дальше продолжать, но Марков сказал, что он про себя так не думает, и для него свобода — это умение прожить без родительского участия.

Пока они это говорили, Старый неодобрительно качал головой, а затем назидательно произнес:

— Свобода — это возможность самому определять свои жизненные цели и нести ответственность за поступки. Вы уже умеете нести ответственность? Или только хотите определять жизненные цели?

Никто не проронил ни слова, каждый рассчитывал, что ответит кто-нибудь другой, но тут Кузя вдруг оторвался от своей тарелки и, замерев с заячьей ножкой в руке, сказал: