Дети Шини

Раз у тебя такой огромный выбор, то почему ты сам до сих пор за мамой бегаешь? Ведь ты бы мог влюбиться в кого-то другого.

— Мог бы. Но не получается.

— Почему же?

Папа сделал вид, что задумался, но я поняла, что он давно уже знает ответ на этот вопрос.

— Потому что мама — мой лучший друг.

И мы больше про это не разговаривали, но на обратном пути решили принести маме торт, а пока я выбирала, папа сбегал и ещё купил цветы.

Я сказала, что цветы без повода выглядят очень подозрительно. Но он ответил, что ничего подозрительного в этом нет, так как я напомнила, что мама ему не только лучший друг.

А поднявшись в квартиру, мы обнаружили, что у нас гости.

Мамины и папины коллеги. Приехали отмечать успешный договор, и торт оказался очень к месту. Так что меня усадили за стол вместе с ними.

Но перед этим мама отозвала меня на кухню и сказала, что если я сейчас сбегу по своим делам или вдруг включу комп, или полезу в телефон, то она жутко обидится.

Я попробовала объяснить, что мне нужно ехать в больницу, но слушать она ничего не хотела, и мы бы обязательно поругались, если бы не пришел папа и не поговорил со мной по-нормальному.

И тогда я подумала, что Амелин наверняка поймет, когда я объясню, почему не смогла приехать.

Вот только связаться с ним по-прежнему было невозможно, потому что его бабушка хоть и забрала пару дней назад телефон из полиции, но по каким-то неведомым причинам каждый раз забывала его привезти. И мне казалось это диким. Как можно забыть про телефон?

С гостями пришлось маяться аж до девяти и послушно отвечать, что я покрасила волосы в красный, потому что это цвет революции.

А как только дверь за ними захлопнулась, я едва дотащилась до кровати, упала и моментально заснула. И так крепко спала в ту ночь, что даже утром, как будильник орал, не слышала его.

Когда же мама растолкала меня и поинтересовалась, иду ли я в школу, вскочила и, как полоумная, вылетела из дома, не позавтракав, не накрасившись и не вспомнив про оставленный в папиной машине телефон.

========== Глава 52 ==========

После седьмого урока я надеялась управиться за полчаса. Забежать домой, кинуть вещи, перекусить и поскорее ехать в больницу.

Но как назло, стоило только выскочить на крыльцо, ещё даже не застегнувшись, как я тут же натолкнулась на Якушина.

Пока он был на больничном, то иногда так делал. Приходил в школу, чтобы погулять с нами.

Поэтому, бросив на ходу, что Герасимов сейчас выйдет, а я очень тороплюсь, побежала в свою сторону, но Якушин окликнул и припустил следом.

— Погоди, Тоня, мне нужно с тобой поговорить.

— Мне некогда, — у меня в руках был большой бумажный икосаэдр, который в стиле оригами сделала Настя по моей просьбе, и который завтра нужно было сдать математичке. — Говори по-быстрому.

— По-быстрому не получится. Это серьёзный разговор.

— Я вчера один день пропустила, а ещё и телефон папа забрал, в общем, плохо очень получилось. Давай, потом Саш, пожалуйста, — сбивчиво объясняла я на ходу. — Честно. Может, вечером?

— Я что должен за тобой бегать? — Якушин ворчал, но не отставал. На плече у него болтался рюкзак, точно он в школу учиться приходил. — Ты можешь хотя бы остановиться?

— Нет. Потому что не умею мгновенно перемещаться во времени и пространстве.

И тут навстречу нам парнишка какой-то попался, одноклассник Петрова. Он поздоровался за руку с Якушиным и задержал его поболтать.

Так что я уже успела добежать до начала своего восьмиподъездного дома, когда Якушин всё-таки нагнал, шутливо натянул мне капюшон до носа и обнял за плечо, чтобы не убегала.

— Тоня, тебе, правда, нужно это знать. Это касается того, из-за чего ты так изводишься.

— Ну, говори же.

— Давай, я зайду на десять минут. Расскажу, пока собираешься.

— Тогда быстрее, — выкрутившись из-под его руки, я побежала к своему подъезду, но там, на тротуаре была раскатана целая ледяная колея, так что я, поскользнулась, проехалась ногами вперед и со всего маху опрокинулась на спину. Сменка в одну сторону, икосаэдр в другую.

Якушин, реально за меня перепугавшись, тут же кинулся проверять, не переломала ли я себе чего.

А мне в тот момент было не до него, потому что к моему несчастному икосаэдру неумолимо приближалась мощная старушенция с сумкой-тележкой.

И я уже мысленно представила неминуемую двойку по геометрии, как вдруг он, проследив за моим взглядом, стремительно бросился и выхватил многогранник прямо из-под ног старушенции.

От неожиданности та громко вскрикнула «ай» и принялась подскакивать с мелкими притопами, точно на раскаленной сковородке. Очень смешно подскакивать. Я не удержалась и начала смеяться в голос.

И тогда Якушин убедившись, что со мной всё в порядке, стал помогать подняться, но его кулон, который он упрямо продолжал носить, выбился из-под одежды и зацепился за верхнюю пуговицу моей куртки.

Так что очень неловкая ситуация получилась. И видимо у меня были такие глаза, что он стал испуганно просить не дергаться, ведь у него на шее швы, и всё может разойтись к «чертовой матери».