Дети смотрителей слонов

На глазах у него появляются слёзы.

Нельзя сказать, что никому не доводилось видеть, как отец плачет. Если вы женаты на такой женщине, как моя мать, которой свойственно забывать обо всём на свете, включая своего мужа, детей и собаку, как только ей приходит в голову мысль сделать механические наручные часы, и вот она двадцать четыре часа напролёт центрирует оси шестерёнок, а при этом мы, дети, и отец предоставлены самим себе, так вот, если у вас такая жена, то необходимо не реже чем раз в две недели выплакаться на плече у добрых друзей, что отец наверняка и делал, используя для этого плечо полицейского Бента или спасателя Джона.

Но при нас он никогда не плакал. Если мы и видели его слёзы, то лишь в церкви, когда он, произнеся какую-нибудь величественную фразу, мог прослезиться от волнения и благодарности — ведь Господь Бог распорядился послать на Финё такого замечательного священника, как он. Случалось, он мог всплакнуть на похоронах из сострадания к родственникам, ведь нельзя не признать, что сострадание у моего отца столь же развито, сколь и самоуверенность.

Но хотя способности к состраданию, как. впрочем, и самоуверенности, ему не занимать, их ни в коем случае нельзя сравнить с тем, что мы сейчас наблюдаем. А видим мы то, что присутствовало в отце всегда, но лишь сейчас вышло наружу, и поначалу у нас не хватает слов. Но тут отец выходит из кухни, а вслед за ним и мать, а Тильте, Ханс, Баскер и я смотрим друг на друга. На мгновение мы замираем, и тут Тильте внезапно говорит:

— Они — смотрители слонов, вот в чём беда мамы с папой. Сами того не зная, они должны всё время присматривать за слонами.

Мы понимаем, что она имеет в виду. Она хочет сказать, что у матери и отца внутри есть нечто, гораздо большее, чем они сами, и это им не подвластно, и впервые мы, дети, отчётливо понимаем, что это такое: они хотят знать, что такое Бог, они хотят встретить Бога, вот почему им так важно знать, что он присутствует при священных таинствах. Не только отцу, но и матери, именно ради этого они в первую очередь и живут, вот эти устремления и ложатся печалью вокруг глаз, они огромны как слон, и мы понимаем, что на самом деле они неосуществимы.

Конечно же, в тот вечер мы больше не приставали к матери и отцу — мы же не садисты какие-нибудь. Но мы увидели то, что невозможно забыть. Мы увидели их внутреннего слона в натуральную величину.

Очень может быть, что эти слоны всегда жили в душе матери и отца, возможно, они даже родились с ними. Но до того вечера на кухне они были словно прикрыты какой-то крышкой. В каком-то смысле разговор Тильте с отцом помог снять эту крышку. И в последующие недели и месяцы нам и всему миру довелось стать свидетелями того, как слоны вылупились из куколок, расправили крылышки и запорхали вокруг нас, надеюсь, вам понятен образ, он, может быть, не очень-то соответствует законам биологии, но тем не менее вполне отражает действительное положение вещей.

Но поскольку для меня этот фрагмент прошлого мучителен и полон живых и болезненных деталей, я бы хотел на время оставить эту тему и обратиться к настоящему моменту, когда мы с Тильте покинули усадьбу и отправились к Леоноре Гэнефрюд.

Леонора Гэнефрюд, скрестив ноги, сидит на полу, и хотя наш местный Дом престарелых для неё уже не за горами — ей по меньшей мере пятьдесят, — даже я. известный своей сдержанностью относительно внешности женщин, даже я могу сказать, что смотреть на неё — сплошное наслаждение. Отчасти это, конечно, объясняется тем, что на ней красный наряд тибетской монахини, отчасти тем, что она загорелая и лысая и похожа на Сигурни Уивер в фильме «Чужой 3». Она говорит по телефону, машет нам, чтобы мы подошли поближе, и мы с Тильте садимся, а она в это время заканчивает разговор.

— Ты проходишь через Львиные ворота в Альгамбре, — говорит Леонора. — Ты совершенно голая. И у тебя очень аппетитная розовая попка.

Телефонная трубка лежит на столе и включена на громкую связь. Так что мы слышим, что у дамы на другом конце провода грубый и злой голос.

— Никакая у меня не аппетитная попка. У меня задница, как запасное колесо от машины.

— Дело не в размерах, — объясняет Леонора. — Просто так следует говорить. У меня есть клиентки с задницами с колесо трактора. И тем не менее мужики штабелями укладываются перед ними. Уж если на то пошло, то колесо трактора может стать смертельным оружием.