Дети утренней звезды

– Двое прошли еще днем, их следы уже малость замело. Четверо – совсем недавно.

– Там больше народу, чем я рассчитывал, – вздохнул Адонис. Он поглядел на черный лес, на снежное крошево, сыплющее из ватных небес, подсвеченных с Той стороны мутной лампадой Луны. – Какого черта, господа и дамы? Наш голем нас заждался.

Он покосился на глазок камеры, установленной на ели, картинно махнул тростью:

– Вперед, «Альфа»!

Глава двадцать шестая

– Ты, значит, шаман? – подытожила Мари. – А все твои друзья – они из этого Магуса, но у каждого своя специализация? И вы прибыли сюда, чтобы предотвратить вторжение каких-то чудовищ из другого мира?

Арвет пожал плечами:

– Я бы и сам санитаров вызвал, если бы мне год назад такую историю рассказали.

– И я тоже из этого Магуса?

– В каком-то смысле. Твоя сила спит, но скоро проснется.

– Если бы ты не поделился этим ясным взором, я бы тебе ни за что не поверила, – задумчиво сказала Мари. – Из-за этого я здесь и сижу. Кстати, а почему именно здесь?

Сидели они в гараже Ансельма, на старых покрышках, за фургончиком. С улицы их не было видно, зато Арвет прекрасно просматривал двор из пыльного окошка.

– Тихо, никто не помешает.

– Чему? – насторожилась Мари. – А это что, бубен?!

– Его Зарница зовут, – Арвет погладил обод.

– У тебя есть бубен, и его зовут Зарница, – повторила Мари. – Пойду-ка я все же. Бабушка заждалась, наверное, своей газеты.

– Ты в гостинице была? – спросил Арвет. – Видела моих?

Мари кивнула, лицо ее стало серьезным.

– Ясный взор – это только часть наших способностей, – Арвет качнул бубен в руках. – Есть еще Дорога Снов, это такое пространство… нет, это нельзя объяснить, это можно только увидеть. Мне нужно, чтобы ты была рядом, пока я буду камлать.

Мари обняла колени, недоверчиво на него посмотрела. Все было как обычно: по улице проехал толстый Пьер-почтальон, вот пошла мадам Фуко, как обычно в это время, к своей подруге, мадам Колет – двум старым сплетницам наверняка есть что обсудить. Небо было тем же, дома те же, деревья, спящие цветы в горшках за окном, – все было как прежде, до появления этого смешного парня. Но в гостинице восемь человек лежали без сознания. Их невозможно разбудить, и она сама видела паутину в их глазах. И еще… этот ясный взор. Он держался недолго, но то, что увидела Мари, она не сможет забыть, как ни старайся. Все было так ярко, так четко и понятно, все было так похоже на ее сны – только они, кажется, не были снами. Вернее, они были больше чем сны.

«Магус… – шепнула она, пробуя это слово. – Знает ли бабушка?»

Почему-то это показалось ей таким важным – выяснить прямо сейчас, что думает бабушка, что она скажет, – что Мари встала и тихо пошла к дверям. За спиной танцевал и бил в бубен Арвет, его странный танец и смешил и пугал Мари, но сейчас надо было срочно выяснить – что же знает бабушка. Она сама диву давалась, отчего ее так сильно потянуло домой, но противиться этому чувству не могла.

«Прости. Здесь тихое место, – подумала она. – Никто тебя не заметит. А я поговорю с бабушкой – и сразу назад!»

…Паутина перекрывала небо, воздух был рассечен тысячами прозрачных нитей, иные были натянуты как струны, иные хищно колыхались. Чуть Зарница тронулся с места, как они облепили его и Арвета, обдали жгучим холодом, спеленали так, что Арвет едва сумел вытащить меч. Под ударами пера нити лопались со стеклянным звоном, Зарница поднялся на крышу. Нитей было столько, что и воздуха не разглядеть, серая копошащаяся стена обступала Арвета, стеклянный звенящий кокон жаждал его поглотить, и Арвет не мог разглядеть ничего. Кто плетет эту паутину? Где Мари?

Мари – на миг нити разошлись, и он увидел: нити стягиваются к ней, но она не их источник – она их цель. Мари уходила по улице, ее тянула за собой особая нить – яркая, почти белая, а навстречу ей из домов выходили люди, но это были не люди, а сотканные из паутинных нитей образы людей. Зарница прыгнул вперед, повинуясь мысли Арвета, но паутина отшвырнула его, не пропустила к Мари.

«Помощь, мне нужна помощь!» – Арвет рубил и кромсал, и по широкой дуге Зарница прошел над крышами, повернул к гостинице, – в этом направлении сопротивление паутины было значительно меньше, сюда его пока пускали.

Он ворвался в отель, в отражение отеля на Дороге Снов, вспомнил он некстати, распахнул дверь номера – и попятился.